Через месяц, когда уже белые мухи кружить в воздухе стали, вышли к городу. И жители вроде есть, но какие-то странные. Косятся на чужаков, не разговаривают. Спрашиваешь, что дальше за ними – молчат. А что перед ними – и сам знаешь. Но поесть дали. И одеждой обеспечили. Пусть и со старых военных складов штаны ватные да телогрейка, но не шкура звериная непросохшая, которая и воняет, и гремит по кустам. Там солдат и расстался со своими попутчиками. Беременная рыдала, будто на смерть его провожала, знать, чуяла, что больше не увидятся. А может, и действительно в сердце запал, кто его, женское сердце, знает? Да никто. Словом, отправили их ещё дальше, на Мурманск. По слухам, там командующий Северным флотом чуть ли не собственное государство основал, и всех, кого можно, под свою руку гребёт. Тем более, специалистов. А Мишка так и остался. Его сразу местная комендатура под ружьё поставила. И на службу определила. Получил он обмундирование, опять же со складов, жильё в казарме, паёк. И стал там жить. Обязанности невелики были. Сутки – дежурить в дотах вдоль железки, которые уже при нём построили. Отбиваться от бандитов. Ну и беженцев, когда выходят, проверять и отправлять дальше, на Север. Вот и всё, в принципе. А когда от службы отдыхаешь – то своими делами заниматься можно. Словом, почти гражданский человек…
И Новый год здесь встретил. Беженцев-то видимо-невидимо было. Это он с инженером и его семьёй чуть ли не первыми вышли, потому и повезло им. А потом… В иные дни по сотне человек выходило на Медвежьегорск-то. Уже и не знали, куда девать их. Старались дальше отправить, на Кольский полуостров… Но чем дальше шло, тем хуже становилось. И с продуктами, и вещами, и с прочим… Зима прошла, и весна уже заканчивалась, к лету близко. А в мире кошмар всё больше поднимается… Зашевелилась Азия, и двинулись они туда, куда раньше и нос высунуть боялись… И Китай вновь поднялся. А чего землям Сибирским простаивать, если у них уже два миллиарда населения, и скоро, куда ни плюнь, узкоглазый гражданин Социалистической Республики стоит? Зачистим Сибирь от белых дьяволов, и сами станем жить. Там радиации не в пример меньше, чем сейчас у них после ответных-то ударов. Так вот в Пекине рассудили. И сделали. Тоже не щадили никого и ничего. Чтобы потом претензии никто предъявить не смог. А уж Поднебесная страна древняя. У них цивилизации ещё задолго до христиан были. И специалисты по казням и пыткам тоже имелись. И та же тактика – запугать до потери сознания. Чтобы сами сбегали, не тратить на них ни пороха, ни свинца, ни людей, тем паче. Такое вытворяли, что и описать нельзя человеческим языком. У этих забава излюбленная была – поймают кого, и живьём на листе железа жарят. Или ещё хлеще чего придумают… В общем, народу всё прибывало и прибывало, и жить становилось всё хуже и хуже. И бежали люди отовсюду: и с Курска, и со Ставрополя, и с Иркутска, и с Казани… Со всех краёв необъятной Руси-матушки… Как-то начальство проболталось, что одних беженцев через их городок почти три миллиона прошло… Призадумался Михаил от таких цифр. Страшновато стало. А что делать? Бежать-то – некуда… Вообще… А тут ещё слухи, что исчезать народ стал. Тёмные такие. Жуткие. Мол, был городок или поселение. А ночью вдруг гул, огонёк по небу проходит, и утром – дома стоят, а народ – исчез. И вещи тоже. Пустой город стоит. Совсем. Словно в воздухе растворились. Страшно…