Здоровенные парни-оборотни толкнули Лию и Мину на землю. Связанные спиной к спине даже идти было не удобно, а уж получив такой ощутимый толчок, удержаться было не реально, девушки плюхнулись на землю. Мина опустив голову пыталась успокоиться, слезы текли по щекам бежали почти не останавливающимися ручейками, Лия же очень ослабевшая после ранения, сидела гордо подняв голову, бледная как смерть и закусив алую губу до крови, лишь бы не застонать от нечеловеческой боли, которую причиняла загнанная под лопатку длинная тонкая серебряная иголка, предотвращающая перевоплощение. При падении, игла казалось, вошла еще глубже, еще сильнее закусив губу, чтоб не закричать, Лия почувствовала во рту вкус собственной крови. Рядом в метре от них двое других прислужников Маркела, остановились вместе с Феликсом и Терри, изрядно потрепанными, замученными и бледными. Их тоже толкнули в середину окружив общим полукругом следом вошел Леандр, сам, с обреченным видом отпустив глаза вниз. Феликс встал впереди девчонок, поворачивая голову во все стороны и непрерывно рыча, готовый к тому чтоб прикрыть их всех в случае необходимости, пусть даже ценой своей жизни. Голый по пояс, из его лопатки тоже выглядывал кончик иглы, руки были надежно связанны. Терри побледневшая и какая-то полупрозрачная, стояла за ним, прижавшаяся к его спине всем телом, и с ужасом смотрела на кровь капающую тонкой струйкой с серебристого кончика и стекающая по голой спине.
С этого пригорка почти на границе с полем где до сих пор продолжался бой, под бледным голубым светом луны, открывалось все как на ладони, но стоящих закрывала кромка причудливо выросших деревьев. Все поле брани было усеяно телами, желтая трава вперемешку с грязью и кровью, подсвечиваемая природным прожектором, приобрела мрачный бурый оттенок и создавало впечатление о море крови. Оставшиеся в живых, а их тоже было не мало, продолжали драться и вверх очевидно брали «аларовы». В полной тишине, все наблюдали битву, на лице Марка не дрогнул ни один мускул, с абсолютным безразличием он смотрел на то как за него проливают кровь. Хотя нет, безразличие – было бы не правильным определением, он – наслаждался. В полной мере вкушал смерть, с восторгом и упоением, и ему было совсем не важно чья смерть его окружала врагов или своих же союзников, главное она была. Лица пленников выражали обратные чувства – ужас, но с частичками радости за своих, победа была и уже явно неоспоримая.
- И что теперь? - Феликс болезненно ухмыльнулся, иголка проторчавшая в его лопатке уже второй день, изрядно болела и как пиявка – высасывала силы.