И, проехав по объездной мимо Тулы, я спел:
Степь да степь кругом,
Путь далек лежит,
Как да во той, эх, да степи
Замерзал ямщик!
А спев, я понял, что замерзнуть мне не дадут. Пара обычных и пара противотуманных фар, по моим подсчетам, уже минут двадцать маячила в зеркале заднего вида неизменно на удалении метров в двести-двести пятьдесят на любой скорости.
Появился повод для более серьезных размышлений.
Почему хвост, если это он, возник, когда я отмахал больше двухсот пятидесяти километров? То, что в самой Москве я не интересовал преследователей, представлялось сомнительным.
Я попытался вспомнить, что мог увидеть в зеркале заднего вида до заправки на окружной и потом на протяжении нескольких десятков километров. Кажется, ничего особенного. Машин ехало много. Некоторые обгоняли. По конфигурации горящих фар я и сейчас, когда на шоссе, кроме моего и преследующего автомобилей, других не просматривалось, не мог в кромешной тьме сзади определить марку автомобиля, идущего следом.
Не сбрасывая скорости, я достал из бокового кармана пальто складную карту, развернул её одной рукой и положил на колени. Карманным фонариком я высветил кусок, который теперь проезжал. Часа через два, видимо, ближе к рассвету, мне предстояло миновать магистральную развилку, от которой дороги расходились вправо — на Орел и далее на Харьков, и влево — на Елец, Воронеж, Ростов-на-Дону и далее в Краснодар и Новороссийск. Разойдясь, дальше к югу два шоссе имели между собой рокадную дорогу, которая соединяла Елец и Орел.
«Что ж, у развилки и проверимся», — подумал я.
Я прибавлял скорость и, слава Богу, «четверка» отрывалась, четыре фары в зеркале заднего вида просматривались с каждой минутой слабее. Они явно не торопились в угон за мной. На их месте и я не нервничал бы. Куда я мог деться с зимнего шоссе до развилки? Съезды на проселки закрывали сугробы, в которых завяз бы и вездеход…
Пошарив рукой за спиной, я достал трость, полученную от Прауса Камерона перед переходом границы из Чехии в Германию. Я так и не удосужился посмотреть, что скрыто под дорогим набалдашником слоновой кости: лезвие заточки или полость для коньяка…
После покупки «четверки» трость пролежала в багажнике моего «Форда» в Крылатском… То есть, когда я расстался с подарком Прауса Камерона, меня и потеряли? И снова подцепили, едва я забрал палку с набалдашником в купленный драндулет и выехал за окружную?
Пришло время полюбопытствовать. Но отвернуть гладкий шишак на ходу одной рукой не удавалось. На скорости сто двадцать километров в час возиться с набалдашником, конечно, опасно. Недалеко и до греха. Даже слабый занос грозил переворотом на заснеженном шоссе…