И услышал:
— Эй, Колян!
Обычная кликуха для пленного. Он не пошевелился.
— Колян!
Не оборачиваясь, он сказал:
— Кому орешь?
— Справедливо, не тому, — сказал бешир. — Подойди, уважаемый! Прошу!
И расхохотался.
Верзила стоял у каменистой кучки над ямой. Ворон, хотя и отлетевших в сторонку, прибавилось. Сорок тоже набралось несколько.
Курьер подумал, что птицы перелетели из зимнего леса ради объедков. Гора приютила солидный гарнизон. По числу ворон, кормящихся на кухонной помойке зимой и к весне, вычислялся любой постой. И численно, и качественно.
В мелкой, до полуметра глубиной, траншее валялись пять трупов в офицерских свитерах, завернутые в спиральные саваны из колючей проволоки. Без обуви. Видно, армейские говнодавы считались в горах дефицитом. На шерстяных носках — самодельные кожаные задники и подпятники. У одного разного цвета.
На лица он смотреть он не стал. Отвернулся.
— Эти пятеро финансисты, — сказал бешир. — Запоминай… Один, второй, три, четыре и пять. Так?
Курьер молчал. Рысьи глаза, сверлившие его, казались высохшими. От ненависти или жадности?
— И что же?
— Запоминай! Они не взорвались, их не разнесло в клочки… Тела целы, видишь? Руки, ноги, жопы, головы. Целы! Запоминай! Значит, что же? А то, что полевой банк, в котором они везли деньги, не взорвался на мине… То есть взорвался и на мине, но уже после того, как из бронированной машины вытащили финансистов и мешки с деньгами. Вот такие вот мешки…
Бешир повернулся в сторону оравы и крикнул:
— Шепа! Исмаилов!
Поклонник Алены Апиной подбежал рысцой.
— Бешир?
— Покажи мешок!
Шепа сдвинул зеленую полевую сумку на живот, расстегнул кожаные застежки и вытянул светло-серый мешочек с инкассаторским зажимом под пломбу. Протянул беширу.
— Не мне, — сказал верзила. — Ему…
Боевик покосился на старшего.
— Давай показывай! И поверти туда-сюда!
На мешке с одной стороны стояла маркировка «Банк «Столичный» № 1771». С другой — между полукруглыми надписями кириллицей и латиницей «Инкахран» красиво смотрелась эмблема: скрещенные винтовка и ключ.
— Отдай ему, — приказал верзила.
Шепа Исмаилов покорно вытряс из мешка в сумку засаленные сверточки, наверное, с коноплей, и бросил инкассаторскую полость к ногам курьера.
— Подбери… Отдашь в Москве, — сказал бешир.
— Кому?
— Найдешь кому, если жить хочешь… Тебе сообщаю. Нас навели на полевой банк, который вез деньги контрактникам в Шали. Мы взорвали бронеавтомобиль. Ну, как там… я сказал тебе… выволокли деньги и финансистов, потом взорвали. Федералы списали банкноты, указав сумму побольше. По акту и в крупных купюрах на замену получилось столько, что уместилось бы на двадцати «Уралах». Это была совместная операция. Мы имитировали диверсию. Федералы — списание. Свою половину возмещения э-э-э… погибших банкнот мы просили превратить в доллары. И что получили? Меченые сотенные в твоих цинках… Зачем метили? Кто? Как смотреть в глаза людям, которые ждали их? А если бы мы расплатились ими? Что было бы потом? Резали бы потом друг друга…