Хаджи-Хизир, заскрипев креслом, переставил ступни и вздохнул, не скрываясь. Заскучал окончательно. Хабаев и сам бы вздохнул, но по другой причине.
— Не думаю, что среди офицеров и сержантов-контрактников российского батальона в Косово у вас не найдется контактов, — сказал Севастьянов. — По моему, остальное вам ясно?
— Полный контроль над предприятием, то есть от поставки… как вы говорите, оборудования до запуска производства, затем управление им и, стало быть, многократная максимализация прибыли?
— Вот это и есть длинные деньги! Вы радуете меня, господин Хабаев!
— А вы меня, господин Севастьянов, — лицемерно ответил Саид-Эмин.
Всемогущий хозяин «Гуниба» с возрастом отвык общаться с людьми, которые считают себя вправе соваться в не свои дела. А этот и знал о не своих делах почти все.
Севастьянов уловил иронию в голосе президента и генерального директора.
В огромном кабинете повисла тишина.
Ни один из них не отвел глаза.
Севастьянов вдруг осознал, что дикари могут и не выпустить его живым. С ещё большим беспокойством он подумал, что на лазаревской вилле «Гуниба» Оля несколько дней пользуется гостеприимством женщины по имени Заира, возможно, любовницы архаичного толстяка в папахе и сталинских сапогах, на которых для полноты картины не хватает только галош.
Хабаеву же предстоял тяжелый выбор: верить или не верить русскому? Он почти сожалел теперь, что Хаджи-Хизир не знает английского. И сказал по-русски:
— Час просидели. Предлагаю небольшой перерыв… Разойдемся на чай.
Теперь Севастьянов развел руками. Его время оплачивалось генеральным управляющим «Гуниба». Ему и распоряжаться им.
Для Льва эта история началась в Париже — со звонка адвоката Ива Пиккеля, о котором знакомые или партнеры в финансовом мире какими-либо сведениями не располагали. Поэтому на встречу с человеком, отличавшемся кудрявой бородкой, красной «бабочкой» на ковбойке под зеленым плащом и черной шерстяной панамой — опознавательные признаки давались по телефону детальные, — он отправился, что называется, втемную. И только увидев рядом с адвокатом, как теперь говорили в Москве, лицо кавказской национальности, — встреча происходила в кафе «Фуке» на Елисейских полях — он догадался о предмете предстоящего разговора.
Севастьянов уже отслеживал кавказские дела для Специальной комиссии финансовых действий против отмывания денег, образованной Европейским парламентом. Некоторые материалы заказывал американский Центр изучения международной организованной преступности и коррупции. Справки, хотя и основывались на агентурных сведениях, публиковались в деловой прессе. Так что вопрос — почему именно он интересен Пиккелю с кавказцем — отпадал сразу. Если Льва и мучило любопытство, то, принимая во внимание попугайский вкус адвоката, лишь касательно цвета его брюк под столешницей. Узнать это Льву было не суждено, поскольку со свидания он ушел первым. А в конторе Пиккеля в пригороде Бобиньи на второй встрече он увидел, что восьмидесятилетний адвокат — одноногий.