Наконец стена была готова, хозяин долго ее осматривал, колупал ногтем и отходил, чтобы окинуть взглядом всю целиком. Остался ли он доволен или нет, было непонятно, впрочем, ругать слуг он не стал.
Уже уходя из сада, он неожиданно обернулся и сказал:
– Мургаб, нагрей ему терму, пусть переоденется и как стемнеет – придет в дом.
– В дом? – не удержался от восклицания Питер, однако мессир Карцеп не обратил на его слова никакого внимания. Когда он ушел, Питер спросил Мургаба: – А ты часто бываешь в доме хозяина?
Старый слуга опустил глаза и направился к терме. Питер вздохнул и пошел следом, он уже привык, что большинство его вопросов повисает в воздухе.
Пока мылся и натирался мыльником, старался ни о чем не думать, ведь ничего изменить он был не в силах, а в хозяйском доме, в этом не приходилось сомневаться, его не ждало ничего хорошего.
У Питера оставался последний козырь: в случае угрозы его жизни он хотел пасть перед хозяином на колени и пообещать переписать на него половину всего богатства, что наследовал от Нуха Земаниса, или даже все – ведь это стоило его одной жизни, человека шестнадцати с половиной лет от роду.
Уверенности, что обещание богатства поможет, у Питера не было, но это помогало не сорваться в истерику.
Когда стемнело, в комнату к Питеру зашел Мургаб.
– Тебе пора, – сказал он.
– Да. – Питер поднялся, накрутил чистые обмотки, надел башмаки. Теперь он был готов.
Мургаб проводил его до крыльца хозяйского дома, дальше Питер должен был идти один. Ноги не повиновались, но он, преодолевая слабость, шагал по ступеням.
Вот и тяжелая дверь. Когда Питер толкнул ее, почувствовал, что сердце остановилось: в большой сумрачной прихожей он увидел стоявшего со светильником мессира Карцепа. Хозяин был одет в длинное белое одеяние и белую шапочку с золотой вышивкой.
– Следуй за мной, – сказал он и, протиснувшись в узкий стенной проход, стал спускаться по старым, стершимся от времени ступеням.
Запахло сыростью, темнота становилась все плотнее, ее не разгонял даже светильник в руках хозяина. В какой-то момент Питеру показалось, что он бредет сквозь вязкую жидкость, дыхание стало хриплым, но в этот момент лестница кончилась.
Питер огляделся, пытаясь понять, куда привел его хозяин. Это был просторный мрачный зал с закопченным потолком и коричневыми потеками на стенах. Чадящее пламя факелов порождало в полутемных углах пугающие тени, которые жили собственной жизнью, на стенах проступали барельефы, изображавшие неизвестных чудовищ.
– Раздевайся, – приказал хозяин.
Питер выполнил распоряжение без промедления.