– Ну, это маловероятно.
– Почему?
– До мятежной республики не один день пути, – ответил я, борясь с подступающей к горлу тошнотой.
– Ваня, у тебя часы дату показывают?
– Конечно.
– Они электронные, не требующие подзаводки?
– Верно, механика лучше, но…
– Речь сейчас идет не о марках брегетов, – зашипела Марина, – а о том, что твой будильник исправно работает от батарейки, так?
– Так, – подтвердил я, плохо понимая, куда клонит Арапова.
– Помнишь, когда я пришла к вам?
– Сегодня вечером.
– Число назови!
– Двенадцатое апреля.
– А теперь на часы взгляни!
Я поднес руку к лицу и ахнул:
– Пятнадцатое!
– Верно, у меня то же самое.
– Но куда подевались тринадцатое и четырнадцатое?
– Мы их проспали, нас усыпили, оттого и голова гудит.
– Семь ровно, – в изумлении сказал я, – утро или вечер?
– Не знаю.
Я попытался собраться с мыслями.
– Надо позвонить по мобильному, набрать сто, там скажут, допустим, девятнадцать часов…
– Ваня, – перебила Марина, – у тебя сотовый есть?
Я похлопал себя по карманам.
– Нет! Впрочем, и кошелек отсутствует, и сигареты.
– И у меня забрали все.
– Карточка! Она пропала?
Марина фыркнула:
– Какой смысл ее красть? Без пин-кода и пароля это простой кусок пластика!
Внезапно меня осенило:
– Мы попали в руки к грабителям!
– Чушь, сидим в подвале, в Чечне.
– Нет, нет, нас обманули, обвели вокруг пальца, завезли сюда, чтобы отнять деньги и телефоны.
Арапова покрутила пальцем у виска.
– Ку-ку! Очнись! Слишком масштабная операция ради копеечной выгоды. Снотворное, поездка…
– А твой джип? Он же остался брошенным на дороге, – настаивал я.
Вдруг послышался лязг, дверь распахнулась, на пороге появился тощий, гибкий парень в джинсах и серой толстовке, лицо его было прикрыто вязаным шлемом.
– Очнулись? – спросил он странным, слишком высоким голосом с сильным акцентом.
– Да, – живо отозвалась Марина, – где Костя?
– Будет тебе Костя-Шмостя, карточку привезла?
– Она в украденном вами портмоне.
– Мы ничего не воруем!
– У меня тоже пропали вещи, – некстати влез я.
Юноша издал горловой звук.
– Вах! Их просто убрали.
– Верните сумочку, – велела Марина.
Парень обернулся и крикнул что-то на своем языке.
Ему кто-то ответил из темноты, и в руках парня волшебным образом возник пластиковый пакет. Чеченец швырнул его в нашу сторону.
– Берите, нам, воинам Аллаха, чужого не надо.
Марина встала, подняла кулек, вытащила оттуда сумку из змеиной кожи и суровым голосом спросила:
– Где Костя?
– Пошли, – велел чеченец.
По крутой лестнице мы выбрались наверх, и я невольно вздрогнул. Во дворе, который со всех сторон окружает сплошной бетонный забор, нет ни деревца, ни травинки. Впереди виден старый дом из красного кирпича, одно из его окон открыто, на подоконнике стоит радиоприемник, из него льется тихая музыка, по бокам – железные ставни, на которых чья-то неумелая рука нарисовала орнамент, отдаленно напоминающий виноградные листья. В центре двора находится лавочка, на ней сидят двое: мужчина с лицом, закрытым черным шлемом, и… Костя.