— Послушай, — продолжил Виктор. — Я пробуду здесь всего несколько дней. Завтра у меня встреча в Гарвардской школе общественного здоровья, а потом я совершенно свободен. Скоро Рождество, Маура. Я подумал, мы могли бы провести праздники вместе. Если ты не занята.
— А потом ты опять улетишь.
— По крайней мере мы могли бы попробовать начать все сначала. Ты не можешь взять несколько выходных?
— У меня работа, Виктор. Я не могу так просто оставить ее.
Он бросил взгляд в сторону морга и хохотнул.
— Я вообще не понимаю, как ты могла выбрать для себя такую работу.
— Темная сторона, помнишь? Это про меня.
Виктор посмотрел на нее, и его голос смягчился.
— Ты не изменилась. Нисколько.
— Ты тоже, и в этом вся проблема. — Она скользнула в салон и захлопнула дверь.
Он постучал в окно. Маура повернулась, увидела, как он смотрит на нее, как блестят снежинки на его ресницах, и у нее не оставалось иного выбора, кроме как опустить стекло и продолжить разговор.
— Когда мы сможем увидеться? — спросил он.
— Сейчас я должна ехать.
— Тогда позже. Сегодня вечером.
— Я не знаю, когда вернусь домой.
— Ну же, Маура. — Он наклонился ближе. И тихо произнес: — Решайся. Я остановился в «Колоннаде». Позвони мне.
Она вздохнула:
— Я подумаю.
Он потянулся к ней и взял ее за руку. И вновь его запах всколыхнул давно забытые чувства, пробудил воспоминания о ночах, проведенных вместе под одним одеялом, в страстных объятиях. О долгих медленных поцелуях, сдобренных ароматами свежих лимонов и водки. Два года замужества оставили в памяти много хорошего и плохого, но сейчас, когда его рука лежала на ее плече, вспоминалось только лучшее.
— Я буду ждать твоего звонка, — сказал он, уже полагая, что одержал победу.
«Неужели он думает, что все так просто? — размышляла Маура, выруливая со стоянки в направлении Ямайка-Плейн. — Одна улыбка, одно прикосновение, и все забыто?»
Автомобиль вдруг занесло на обледеневшей дороге, и она вцепилась в руль, мгновенно сосредоточившись. Маура была так взволнована, что совсем забыла про скоростной режим и мчалась как угорелая. «Лексус» начал с визгом тормозить, виляя в поисках точки опоры. Только когда ей удалось выровнять машину, она позволила себе перевести дух. И снова разозлиться.
«Сначала ты разбил мое сердце. Потом чуть не убил».
Мысли были сплошь иррациональные, но с этим уже ничего нельзя было сделать. Виктор вдохновлял ее исключительно на иррациональное мышление.
Подъехав к аббатству Грейстоунз, она почувствовала, насколько устала в пути. Какое-то время она сидела в машине, пытаясь восстановить утраченный контроль над своими эмоциями. Контроль был ключевым словом в ее жизни. Она понимала, что, выйдя из машины, вновь станет официальным лицом и для полиции, и для прессы. Она должна была излучать спокойствие и уверенность и не сомневалась в том, что ей это удастся. В конце концов, это было частью ее работы.