У самой кромки воды лежало нечто, накрытое одноразовой простыней. Маура присела возле, и детектив Фрост, возникший за ее спиной, с мрачным видом откинул простыню. Под ней оказался спеленатый сверток в мокрой грязи.
— Похоже, к нему был привешен груз, — сообщил Фрост. — Поэтому он и лежал на дне. Мы еще не разворачивали. Решили, что лучше дождаться вас.
Маура стянула шерстяные перчатки и надела латексные. Они не защищали от холода, и пальцы замерзли, пока она снимала внешний слой муслина. Вывалились два камня размером с кулак. Следующий слой ткани тоже был мокрым, но не грязным, — шерстяное одеяло зеленовато-голубого цвета. «Именно в такие кутают младенцев, — подумала Маура, — чтобы им было тепло и уютно».
Пальцы уже онемели от холода. Она отогнула уголок одеяла, и в складках промелькнула ступня. Крохотная, прямо-таки кукольная, с мраморно-голубой кожицей.
Для нее этого было достаточно.
Она прикрыла тельце простыней. Поднявшись, посмотрела на Риццоли.
— Везите его прямо в морг. Там развернем полностью.
Риццоли просто кивнула, молча уставившись на крошечный сверток. Под ледяным ветром мокрое одеяло уже начало покрываться коркой.
Первым молчание нарушил Фрост.
— Как она могла это сделать? Вот так запросто выбросить ребенка в воду?
Маура сняла латексные перчатки и сунула онемевшие пальцы в шерстяные. Ей вспомнилось голубое одеяльце. Шерстяное и теплое, как ее перчатки. Камилла могла бы завернуть ребенка во что угодно — в газеты, старые простыни, тряпки — но она выбрала одеяло, как будто хотела защитить младенца от ледяной воды.
— Утопить собственного ребенка! — ужасался Фрост. — Должно быть, она свихнулась.
— Ребенок мог быть уже мертвым к тому моменту.
— Допустим. Значит, она сначала убила его. Все равно сумасшедшая.
— Мы ничего не можем утверждать. Во всяком случае, пока не проведено вскрытие. — Маура посмотрела вдаль, на аббатство. Три монахини, застывшие у калитки, словно статуи в темных одеждах, наблюдали за ними. Она спросила у Риццоли: — Вы уже сказали Мэри Клемент?
Риццоли не ответила. Ее взгляд все еще был прикован к страшной находке. Всего одной пары рук хватило, чтобы запихнуть сверток в безразмерный мешок и застегнуть его на молнию. Она поморщилась от этого звука.
— А сестры знают? — спросила Маура. Наконец Риццоли взглянула на нее.
— Им сказали о нашей находке.
— Должно быть, они догадываются, кто отец.
— Они отрицают даже возможность того, что она была беременна.
— Но доказательство вот оно, перед глазами.
Риццоли фыркнула.
— Вера сильнее доказательств.
«Вера во что? — задалась вопросом Маура. — В невинность молодой женщины? Да есть ли что-то более хрупкое, чем вера в человеческую непогрешимость?»