— Хватит плакать, — я помог девчонке подняться. — Давай, веди к римлянину.
Она кивнули и, вытирая на ходу слезы, направилась к сараю. Я последовал за ней. Она обогнула деревянную пристройку, за которой оказалась накрытая толстой решеткой и обложенная камнем яма. Точно в такой же довелось посидеть и мне. Правда, было это так давно, что казалось почти сном.
Девчонка подошла к яме и схватилась за тяжеленную решетку. Платье соскользнуло с плеча, обнажив маленькую белую грудь. Меня аж в жар бросило… Говорю же, с женщинами почти не общался.
— Прикройся, — сказал я, отвернувшись.
Подошел к яме и заглянул внутрь. Было уже темно и ничего разглядеть было невозможно.
— Эй, есть тут кто?
В яме послышалась возня и звон цепей.
— Есть, есть, — насмешливо ответил кто-то. — Сможешь поднять решетку, солдат?
Голос показался мне знакомым. Хотя, наверное, у всех людей, посидевших в таком сыром и холодном каменном мешке, голоса будут одинаковыми. Не голос, а натужный сип. Но вот интонации…
Кое-как мы вдвоем с девчонкой оттащили решетку в сторону. Все это время она не переставала болтать с пленником по-гречески. Кое-что я понимал, конечно, но немного. Кажется, она рассказывала о том, что ее брата убили, а мужчина ее успокаивал.
Когда яма была открыта, возникла другая сложность. Пленник был прикован цепями к стене ямы. Нужно было спуститься к нему и сбить оковы. Девчонка убежала куда-то и скоро вернулась с кузнечным молотом. Я взял молот, стащил с себя военный пояс и привязал его у края ямы так, чтобы потом можно было из нее выбраться. Но тут замер в нерешительности. А что, если это ловушка? Я, безоружный, прыгну в эту яму, а там никакой не пленник, а мятежник… Или я туда спущусь, а девчонка отвяжет пояс и сбежит. И будем мы вдвоем сидеть в этом мешке, надеясь на чудо, пока не помрем с голоду…
— Ну чего ты ждешь, солдат?
— Ты правда римлянин?
— Клянусь Юпитером Всеблагим и Величайшим.
Не скажу, что меня это в чем-то убедило. Но не бросать же человека только из-за своей подозрительности. Можно было, конечно, сбегать за подмогой, но пока кого-нибудь найдешь… Да и трусом посчитают.
— За девчонку ручаешься? Не убежит? — спросил я.
— Не убежит.
— Ладно, смотри, наши знают, где я. Если не вернусь, они придут сюда. И тогда я тебе плохо придется.
— Не смеши меня, солдат. Я может быть и пленный, но не предатель.
— Никуда не уходи, хорошо? — сказал я девчонке.
Та кивнула:
— Не бойся, я не убегу. Мне некуда бежать.
Призвав на помощь Фортуну, я начал спускаться в яму. Она оказалась гораздо глубже той, в которой мне пришлось сидеть. Два человеческих роста. Пояса едва хватило… Было совершенно темно и воняло так, что у меня заслезились глаза. Рядом кто-то тяжело дышал.