Сопя и отплевываясь, я лез вместе со всеми, чувствуя как колотится сердце и как упирается мне в поясницу умбон щита Жерди.
Германцы дали нам подняться до середины склона, и когда наш строй утратил свою сплоченность, а дыхание сбилось, всей массой бросились вниз. Мы едва успели упереться, присев и воткнув в песок щиты. Задние ряды метнули пилумы, но залп получился вялым. Слишком неожиданной была атака и слишком неудобной наша позиция.
Германцы докатились до нас и ударили в стену щитов, как штормовая волна в каменный утес. Они даже не пытались достать нас копьями или топорами. Просто всей массой наваливались на наши щиты, пытаясь столкнуть нас вниз. Тем, кто стоял сзади, пришлось попотеть, чтобы удержать всю эту лавину человеческих тел.
В нескольких местах варварам удалось пробить бреши в строю и теперь нам приходилось отбиваться не только с фронта, но и с флангов. А стоявшие на гребне холма стрелки, забрасывали нас дротиками, дикими воплями подбадривая своих.
Но, несмотря на все это, мы все же продолжали карабкаться вверх. Медленно, очень медленно, преодолевая чудовищное сопротивление, словно заталкивая на холм огромный камень, шаг за шагом мы, выбиваясь из сил, теснили германцев.
Один раз я мельком увидел Быка. Тот отбивался сразу от трех наседавших на него варваров. Его скутум был изрублен в щепы. Я пожелал ему удачи.
Удача была нужна нам всем. Хотя бы совсем немного. Самую малость. Крошечный кусочек удачи. Но вот как раз с этим дело было плохо. Дождь косыми струями хлестал прямо в лицо, заставляя то и дело смаргивать и утирать мокрое лицо. Песок, летевший из-под ног варваров, забивался в нос, запорашивал глаза, скрипел на зубах. Вереск цеплялся за ремни калиг, подолы туник, будто был заодно с исконными хозяевами этих земель.
Сколько продолжалась эта схватка, я не помню. Не думаю, что очень долго. Долго такого боя мы не выдержали бы. Я колол, закрывался щитом, полз чуть ли не на четвереньках наверх, снова закрывался и колол, хрипел, сипел, стонал от натуги, скользил в чужой крови… А когда поднял голову наверх, вдруг увидел, что мы всего в нескольких шагах от вершины холма, и варвары уже откатываются назад.
— Бар-ра! — разнеслось над грядой.
Мы нажали, вложив в натиск все, что у нас оставалось. И германцы не выдержали дружного удара легионных когорт. Отступление превратилось в паническое бегство. Мы с остервенением кололи и рубили покрытые вонючими шкурами спины, шагая прямо по телам, безжалостно приканчивая раненных и умоляющих о пощаде.
На вершине мы остановились, дав возможность уцелевшим варварам уйти. Впереди нас ждала еще одна гряда, а за ней еще и еще одна, так что силы нужно было беречь. Мы перестроились, напились, перевели дух, подождали, пока подтянутся задние когорты и снова двинулись вперед.