Наверное, Фортуна все-таки продрала глаза и обратила свое внимание на тех, кто все эти дни взывал к ней в своих молитвах. Что она там сделала, я не знаю. Может, ослепила варваров, может, сделала невидимыми нас… Не знаю. Но мы все же добежали до тропинки. Добежали и начали карабкаться по ней, благо германцы настолько увлеклись преследованием, что мало смотрели по сторонам. Мы почти не встречали сопротивления. Да и дождь, бывший нашим врагом все это время, теперь играл нам на руку, прикрывая нас серой пеленой от глаз противника, теснившегося на дне ущелья.
«Неужели, вырвемся? Неужели вырвемся?» — билось в голове в такт хриплому дыханию.
Уже на подходе к вершине дорогу нам преградило несколько варваров. Глупцы, неужели они надеялись остановить нас? Нас, осужденных на смерть, которым в последний момент удалось улизнуть с эшафота? Мы смели их, даже не замедлив шага. Но в этой стычке потеряли легионера по имени Гней Кассий, он успел выкрикнуть его, прежде чем принять на себя основной удар варваров. Еще одно имя, которое должно быть вписано в историю этой битвы. Еще одно лицо, которое долго будет стоять у меня перед глазами. Если, конечно, я уцелею.
Каким-то чудом нам удалось взобраться на гребень горы. Прячась в кустах, где бегом, где ползком, потеряв еще двоих ребят, мы все же достигли вершины. И во весь дух припустили подальше от ущелья. Так я не бегал давно. Громыхая доспехами, обливаясь потом, срывая дыхание, не видя ничего, кроме спины бегущего впереди легионера, да красных кругов перед глазами… Если бы у меня за спиной вдруг выросли крылья, я все равно не побежал бы быстрее.
Там, впереди, примерно на середине спуска с горы, начинался лес. Если мы сможем добежать до него, будем спасены. Во всяком случае, на какое-то время, пока германцам не придет в голову прочесать окрестности. Но сейчас… Сейчас добраться до опушки, нырнуть под густые кроны деревьев, скрыться за спасительными стволами, упасть на усеянную прелыми листьями землю и хотя бы на несколько мгновений застыть в неподвижности. Наслаждаясь тишиной и покоем, наслаждаясь пониманием того, что ты жив, жив несмотря ни на что…
Слева послышались недоуменные крики, которые тут же перешли в разъяренный рев. Мы не заметили их. Не заметили отряда германцев, которые, видимо, решили обойти ущелье по верху, чтобы побыстрее добраться до нашего лагеря. Теперь они, истошно вереща, неслись к нам. Человек тридцать. Пятеро из них остановились и вскинули луки. Стрелы просвистели над нашими головами. Мы побежали еще быстрее, хотя это казалось невозможным.