— Для этого была какая-то особая причина?
— Да нет. У моего старика были узкие взгляды и тяжелая рука, а мать плясала под его дудку и вдобавок играла в карты с другими дамами. Я не смогла этого вынести. Удрала при первой возможности, а поскольку я была занозой в их задницах, искать меня не стали.
Маку показалось, что о равнодушии родителей она говорила с грустью. Но он знал Лулу и понимал, что малейший признак сочувствия закончился бы для него ударом в зубы.
— И куда вы направились?
— Куда глаза глядят. Какое-то время жила в Сан-Франциско. Будучи под кайфом от марихуаны, отдала свою девственность симпатичному парню по имени Бобби.
Она улыбнулась; несмотря на годы и обстоятельства, это воспоминание было приятным.
— Делала «любовные бусы»[6] для пропитания, слушала музыку, решала все мировые проблемы. Выкурила кучу «косяков»,[7] иногда принимала ЛСД. Колесила по Нью-Мексико и Неваде с парнем по имени Спайк — ничего себе кликуха, да? — на его «Харлее».
— В шестнадцать лет?
— Наверно, уже в семнадцать. Шестнадцать бывает лишь раз в жизни. Жила как цыганка. У меня чесались пятки. — Она пошевелила пальцами в древних «биркенстоксах». — Иногда кое-где оседала. Например, в одной коммуне в Колорадо. Там я научилась выращивать овощи и готовить их. И вязать тоже. Но…
Ее глаза за стеклами очков приняли суровое выражение.
— Вам ведь нужна вся эта мистическая чушь, а не воспоминания хиппи-триппи, верно?
— Я буду благодарен за все.
— Мне снились сны. Не специально, — после некоторых раздумий сказала она. — Тогда мне и в голову не приходило промышлять этим. Мне снились сны об этом месте. О Трех Сестрах. Я видела дом на утесе и женщину с рыжими волосами.
Мак, набрасывавший в блокноте портрет Лулу, остановился и поднял глаза.
— Майю?
— Нет. — Поскольку речь зашла о прошлом, Лулу зажгла ванильную свечку в виде конуса. — Эта снившаяся мне женщина плакала и просила, чтобы я позаботилась о ее детях.
Мак помнил, что там, во всей этой истории, имелась няня. Та, которая была Огнем, оставила детей на ее попечение, а потом прыгнула со скал.
— Реинкарнация? — Он что-то нацарапал в блокноте. — Связь внутри круга?
— Каждый раз после такого сна мне приходилось брать ноги в руки… Короче, в конце концов, я очутилась в Бостоне без гроша в кармане. Но тогда это меня не колыхало. Всегда кто-то знал кого-то, у кого можно было бросить кости. Однажды девица, которая называла себя Лютик — о господи, — сказала, что мы все должны сесть на паром и отправиться на остров Трех Сестер. Ей нравилось считать себя ведьмой, но, насколько я помню, она была дочерью богатого адвоката, деньги которого спускала в колледже. На содержание, которое выплачивал ей папочка, она смогла купить билеты всем. Я поехала, потому что это было даром. Они вернулись, а я осталась.