Рейган широко улыбнулся.
— Всегда ценил вас за здравую иронию, Вилли. Скажите еще что-нибудь хорошее. Только уже серьезно.
— Ну, если серьезно… Только что поступила весьма хорошая новость. Сегодня наши ракеты прибывают на военную базу в Англию, в Гринхэм-Коммон.
— Отлично, — Рейган улыбнулся. — Я всегда знал, что Маргарет — разумная женщина. Ее решимостью и энергией следует восхищаться! А еще говорят, что женщина и политика — вещи несовместные.
— Тэтчер — это уникальная особа. У нее глаз настоящего политика. А после того, как Тэтчер официально заявила, что «не возражает против размещения в Великобритании американских ракет, нацеленных на Советский Союз», политики и других европейских стран стали вести себя заметно сговорчивее. Крылатые ракеты скоро будут размещены на территории Италии, Бельгии и Нидерландов. Наш аналитик Бжезинский справедливо говорит, что кто владеет Европой — владеет миром. Европа, это хартленд, сердце континента.
— Меня беспокоит, Вилли, как бы из-за этих ракет не произошел политический взрыв в Женеве. Скоро, 24 ноября, там нройдут переговоры, и от Советов прилетит сам Андропов. А это жесткий политик. Андропов в ответ наверняка пообещает разместить советские подводные лодки вблизи побережья США или что-то в этом роде.
— Вы правильно прогнозируете. Переговоры будут тяжелыми, неприятными, возможно, безрезультатными. Отправьте в Женеву кого-нибудь вместо себя.
— Я подумаю.
Они пошли вверх по дороге, и холодный морозный воздух начал им обжигать ноздри. Интуиция говорила Кейси, что на горную прогулку Рейган его пригласил, конечно же, не для того, чтобы подышать полезным для здоровья горным воздухом, а чтобы обсудить нечто особо секретное и до такой степени важное, что не годился ни кабинет Кейси в Лэнгли, ни зал для переговоров. Не годились особые территории штаб-квартиры ЦРУ в Северной Вирджинии. Рейган боялся прослушки. Но Кейси молчал, ожидая, когда Рейган сам перейдет к волнующей его теме.
Они продолжали подниматься вверх по горной тропинке, любуясь ландшафтом стремительно наступающей зимы. Массивные лапы американской ели утопали в снегу, словно в сахарной вате. Снег искрился на солнце, сгибая к земле пушистые хвойные лапы, и зеленые длинные иглы под белыми ледяными кристаллами казались еще зеленее. Воздух был легким и прозрачным, и словно застывшим в ожидании чего-то. Здесь, в предгорье, было отчетливо видно, как высоко над землей, в голубой небесной прогалине, парят снежные шапки кучевых облаков, и солнце, проникшее сквозь облака и розовеющее на их склонах, падает на землю тонким веером золотистых лучей. Если подняться на несколько сотен метров вверх, по горной трассе, то там подобной красоты уже не увидишь. Только снег и лед, пронизывающий до костей ветер, да сумеречное, затянутое холодной пеленой сизое небо. Царство белого безмолвия.