— Тебе нужно, — заметил Каллум после окончания моего рассказа, — просто выставить их.
— Я не могу поступить так, — мгновенно ответила я.
— Тогда развлекайся, как можешь, но только не там, где ты сейчас живешь. Раз есть люди, которые смотрят за домом, ты можешь выходить и развлекаться в Лондоне.
Разговор перешел на другие темы. Он уже знал, чем я занималась на работе, и, как на большинство людей, на него произвело неизгладимое впечатление, что я должна подниматься на стремянку и пилить доски, чтобы заработать себе на жизнь. В конце разговора он попросил номер моего телефона, а я сказала, что у меня нет номера телефона, именно в том и дело, разве он не слушал мой рассказ? Он рассмеялся и сказал, что Тони его друг и он позвонит мне туда.
Мне стало немного стыдно, когда я увидела, как растерянно слоняются Тони и Лаура, явно собираясь уходить. Предполагалось, что я должна чувствовать себя подавленно, но мне, видимо, удалось лучше провести вечер на этом празднике, чем им. В машине по дороге домой я вспомнила, что сказал Каллум.
— Я собираюсь выставить их, — сообщила я.
Лаура озадаченно осмотрелась вокруг.
— Что? — спросила она.
— Меня это все слишком подавляет, — объяснила я. — Я не способна теперь даже ясно мыслить. Сейчас я собираюсь действовать как нормальный человек. Я что-нибудь подберу для Кэрри и для ее приятеля, даже если им придется переехать в гостиницу.
— Ты еще можешь пожить у нас, — предложила Лаура. — Правда, Тони?
— Что?
— Разве она не может остаться с нами?
— Ты — хозяйка.
— О, ради всего святого!
Я вмешалась:
— Нет. С вами было прекрасно. Но я чувствую себя пойманной в комнату с отоплением и закрытыми занавесками, в которой что-то гниет. Я собираюсь открыть окна.
— Но что же гниет? — спросила Лаура.
— Думаю, что просто в моем воображении. Знаешь, если кто-то хочет продолжать чудачества, это не моя проблема. Я собираюсь заняться собственной жизнью.
— Приятно слышать, что ты заговорила здраво. Почему такая внезапная перемена?
Я засмеялась:
— Может быть, из-за разговора с Каллумом. Мне казалось, что я в греческой трагедии. А возможно, я просто в комедии положений.