— Именно это он и сказал?
— Сказал, — подтвердила она. — Я знаю, что ты чувствуешь по его поводу, но ему далеко не все равно. В конце концов, вы единственная семья, которая есть у него. Он считает Троя своим младшим братом.
— И ты тоже… — сказала я, бесконечно устав.
— Что?
— Теперь ты тоже за него.
— Это не вопрос о том, кто за кого.
— Так говорит и он, но он лжет. Он с одной стороны, а я — с другой. А сейчас еще более, чем когда-нибудь раньше. Нельзя сразу быть за обе стороны, ты знаешь. И ты не можешь быть этим чертовым миротворцем из ООН. Тебе надо выбрать… — Повисло молчание. — Ты рассердилась, да?
Я почувствовала, что моя речь становится слишком сложной. Голова у меня раскалывалась от виски и отвращения.
— Миранда, ты моя лучшая подруга. Не говори таких вещей.
— Прости, — сказала я.
Но я не могла оставить разговор просто так.
— Тебе он понравился, да?
— Мне было жаль его.
Она налила воду в чашку с молотым кофе и стала отчаянно размешивать. Я достала бутылку виски с полки.
— Взгляни на это, — сказала я. — Сколько я выпила с позавчерашнего дня?
Я почти гордилась собой. Своего рода достижение. Щедро плеснув виски в грязный бокал для вина, я закрыла глаза и выпила глоток.
— Завтра тебе будет паршиво, — сказала Лаура.
— В любом случае, — ответила я.
— Хочешь, я останусь с тобой ночевать?
— Нет. Но это так мило с твоей стороны.
— Завтра пойдешь на работу?
— Обязательно. Рабочий день.
— Тогда позвоню вечером.
— Не обязательно.
— Нет, но я позвоню.
— Что бы я без тебя делала?
Я прикончила бутылку. Если закрою глаза, комната зашатается, вызывая тошноту, поэтому и не закрывала их, а прищурилась, хотя свет вызывал головную боль. Едва пробралась в спальню и села на постель. Она была постелью Троя, пусть и недолго. Хотя постельное белье я поменяла, но некоторые его вещи все еще находились здесь, его часы на ночном столике, куртка на дверном крючке, разбросанные повсюду книги. Мне уже казалось, что я чувствую его запах. Подняла книгу, которую он читал, о выпечке хлеба, прижала к груди.
— Дорогой мой, — громко сказала я. Язык распух у меня во рту. — О, Трои, дорогой! Что мне делать теперь?
Позднее, часа в два ночи, я с трудом выбралась из постели. Меня тошнило, я пошла в туалет, где согнулась над унитазом; меня рвало до тех пор, пока в желудке ничего не осталось вообще. Глаза жгло, горло болело, в висках стучало, но чувствовала я себя теперь немного лучше. Выпила три стакана воды и вернулась в постель. Заснуть сразу не смогла. Рой мыслей вертелся у меня в голове. Я слышала голос Троя. Его последние слова: «Тогда пока, увидимся позднее».