А затем я ощутила, как моё сердце полыхнуло и взорвалось, с ног до головы окатив каждую частичку тела сладкой болью. Я увидела летний закат над речкой Медведицей — желто-розовый, плотный, в легкой ряби редких облаков, — почувствовала томительный и пряный запах разогретой за день земли, цветущих трав и свежей воды, услышала тугой шорох ветра.
И меня не стало.
— Дар! Да-ар! Иди, поешь! — позвала издалека Квета.
— Серьезно, Дар, тебе совершенно необходимо восстановить силы, — проскрипел над ухом Горыныч.
— Дар, ты иди, а я посижу со Славочкой! — ага, а вот это уже Ванятка!
— Слушайте, а оставьте-ка вы все меня в покое, — устало попросил знакомый голос.
— Пойдем, Ванечка, — это опять Квета, теперь совсем рядом. — Не тормоши Дара. Дар, а давай я тебе прямо сюда принесу поесть, хорошо?
— Спасибо, Квета, не сейчас.
— Но ты не отходишь от Веславы уже двое суток!
— Ступай, Квета, мне ничего не нужно. Тешен скоро вернется?
— Зоран сказал — вот-вот.
— Хорошо. Попросите его сюда подойти.
Зашуршали шаги, и голоса удалились.
Лежать было удобно и тепло. Шевелиться и не хотелось, да и не моглось. Я попробовала осторожно приоткрыть один глаз. Получилось плоховато.
Прямо надо мною мохнатился навес из лапника. Теплый плащ, наколдованный Кветой на берегу озера, укрывал меня почти до кончика носа. Я покосилась вправо. Рядом со мною вполоборота неподвижно сидел Дар. Обхватив руками колени, он невидяще глядел вдаль. Его лицо было перепачкано, волосы связаны в неопрятный хвост, и, в общем, сейчас он очень напомнил мне того Дара, каким я увидала его в первый раз. Только вместо гнева и раздражения на его лице читалась отрешенность и тоска.
Мое сердце болезненно сжалось. Это могло означать только одно: наша кампания завершилась полным провалом. Каким-то образом мы остались живы, но нам не удалось покончить ни со страшными обитателями серого замка, ни с творимой там черной магией. Над Синедолией и всеми нами по-прежнему нависала смертельная угроза, и счет шел уже на дни.
Наверное, я слишком рано потеряла сознание, ритуал прервался, и чародеям просто не хватило сил…
Я попыталась вытащить из-под плаща руку, и с удивлением поняла, что не могу этого сделать — моя собственная конечность мне не повиновалась! С тем же результатом я попыталась подвигать ногами, покрутить головой и подать голос. Моё тело взбунтовалось и решило жить своей собственной независимой жизнью, отрицая власть сознания, тем более, что оно слишком долго отсутствовало.
Допрыгалась, голубушка!
Попытки восстановить контроль над непокорным телом сильно утомили меня, и я устало закрыла глаз, одиноко осматривавший окрестности. Волны дремоты уже начали с тихим шорохом накатывать на меня, когда послышался голос Радоша: