— Кончай с этим дерьмом.
Энн отпрянула, но я еще не закончил:
— Я не видел тебя сто лет, а ты несешь эту вежливую чушь. Тебя явно избили — и что?… Будем говорить о погоде? Кончай с этим, черт побери.
Бог мой. Я надеялся, что официантка не слышит. Энн уже была готова вскочить, затем взяла чашку и отпила глоток Рука у нее слегка дрожала. Она глубоко вздохнула:
— Ты знаешь, я вышла замуж?
Я кивнул, чувствуя глухую тоску в сердце. Мои глаза остановились на ее пальце, на блестящем золотом кольце. Энн бездумно поворачивала его. Из всех путей, которыми следует наш разум, особенно когда ему угрожают, я запомнил один, изложенный моим другом-психом Саттоном. Мы сидели в пабе в Северном Керри, одном из тех старых заведений, где даже в три часа ночи хозяин бросал на стойку ключи и говорил:
— Закройте все, когда закончите, ребята.
Вот-вот, именно такое редкое место, неоценимое сокровище. Я тогда все еще был полицейским и нес службу среди студентов. Я должен был усмирять студентов, разгонять вечеринки, где курили травку, вытаскивать ребятишек из реки — обязанности, которые сводят вас с ума. У меня было два дня выходных, и мы с Саттоном всерьез запили. Под всерьез надо понимать, что пили мы без продыха. Даже во время похмелья. Саттон руководил процессом и как раз наливал две кружки пива, стоя за стойкой. Он поставил кружки, чтобы осела пена, и взял пригоршню яиц, плавающих в какой-то жидкости в сосуде, стоящем на нижней полке.
— Маринованные, чтоб меня украли… наверное, вроде нас. Хочешь попробовать?
Я отказался, так что он съел два яйца, и пока жевал, проговорил:
— Джек, я не рассказывал тебе о мужиках, которые играют со своим обручальным кольцом?
Я помнил, но ответил отрицательно.
Саттон откинул голову назад, сунул целое яйцо в рот и принялся жевать, как лошадь. Сказал:
— Те парни, которые балуются со своим обручальным кольцом, одержимы сексом.
Я не принял его заявление всерьез, пожал плечами, но в последующие годы стоило мне увидеть мужика, крутящего свое обручальное кольцо, как я думал: «Ого!»
Вернемся к Энн, к ее вопросу, знал ли я о том, что она вышла замуж. Еще бы мне не знать. Ответил:
— Да, слышал.
Она направила взор куда-то над моей головой и начала:
— Тим, мой муж, он неплохой человек, но он иногда… выходит из себя.
Я подумал про себя: «Вот как вы теперь это обозначаете». Вслух же произнес:
— Из-за чего?
Она взмахнула рукой:
— Теперь в полиции все иначе, не так, как в то время, когда ты служил, Джек. Сегодня почти невозможно быть полицейским. После Эббилары, после того случая, когда учитель убил свою дочь, люди возненавидели полицию. Тима это так злит… что он иногда не сдерживается. Это у него помимо воли.