— Как делишки?
Пропойца пришел в восторг. По его глазам я видел, что он подсчитывает, сколько может стоить мне моя вежливость. Но я его опередил:
— Вы откуда?
Ему потребовалось мгновение, чтобы сориентироваться — главной целью пьяницы были деньги, но легкий разговор мог увеличить его доход. Но тут ему в голову пришла новая мысль. Он спросил:
— Вы ведь не социальный работник, верно?
Я переложил трость в другую руку:
— Вряд ли.
Алкаш расслабился и уселся рядом. От его одежды и тела разило мочой, грязью, нищетой и Бакфастом. Я постарался не задохнуться, и он сказал:
— Я из Ньюкасла.
— Ну да, вы и Кевин Киган.
— И Алан Ширер, не забывайте. Он хороший парень, как-то дал мне пятерку за то, что я присмотрел за его машиной.
— Зачем вы приехали в Голуэй?
Вопрос его озадачил. Стая пьяниц взывала к нему, в их голосах слышалось нетерпение. Он слишком долго со мной возился. Вся стратегия заключалась в быстроте — получил и смылся. Мне было наплевать, зачем он подошел, но для него это было важно. Он прищурился и заметил:
— Слышал, правительство дает деньги на что попало. Если у вас есть собаки, вы можете даже на них деньги получить.
Я решил избавить пьяницу от необходимости совершить привычный ритуал, достал несколько бумажек и протянул ему. Он быстро сунул деньги в карман пальто, на случай если я передумаю, но скорее всего — чтобы стая не разобрала, сколько я ему дал. Лояльность не самая популярная черта на улицах. На небе появились облака, и я встал.
Алкаш спросил:
— Простите мою смелость, но что случилось с вашим коленом?
— Один мужик меня избил.
Он эту песню знал и кивнул, в глазах отразились воспоминания о том, как били его. Выглядел он на все двадцать лет. Поинтересовался:
— А вы его избили в ответ?
— Еще нет.
Пока он наслаждался моим ответом, я спросил:
— Почему вы не заведете собаку?
— О, я заводил… только я съел ее.
Он видел людей, которые вешались,
засовывали дуло ружья себе в рот
или взрывали себя. Каким-то образом
он научился выносить то, что видел,
и не обращать внимания.
Геннинг Манкелл.
«На неверном пути»
ДА.
Голосование закончилось, и Ирландия ратифицировала договор в Ницце. Мы впервые голосовали в субботу, причем второй раз по этому вопросу. Теперь открылся путь для расширения, и многочисленные новые страны могли присоединиться к Европейскому союзу. На Шоп-стрит неирландцы улыбались и говорили «Привет!». Обычно они ходили опустив головы, пребывая в глубокой депрессии. Я всегда винил в этом погоду.
Я намеревался навестить свою мать. Зашел в пекарню Гриффина и купил яблочный торт. Как обычно, там была очередь. Один мужчина сообщил: