— Вам обычный кофе?
— Если бы я хотел обычный кофе, я бы так и сказал, верно?
Она презрительно взглянула на меня. После Бакли я перенес этот взгляд спокойно, она удалилась, принесла мне кофе и содрала с меня за него втридорога. Я нашел свободный столик и сел. По радио передавали Кейта Финнигана, который обсуждал проблему использования аэропорта Шаннон американскими войсками. Затем он сказал, что слушатели просят передать песню «Дикси Чикс» из их нового альбома «Дом», который писался о Вьетнаме, но вполне годился и для Ирака. Я слушал музыку, когда подошел служащий больницы и спросил:
— Надеюсь, вы не собираетесь курить?
Он застал меня врасплох, и я переспросил:
— Что?
— Здесь везде курить запрещено.
Он уже был на взводе и готов к военным действиям. Я узнал его, но имени не мог вспомнить. Я заявил:
— Я не курю.
Как странно это прозвучало. Но служащий не поверил. Сказал:
— Я вас помню, вы курили в коридорах и в нише.
Я шумно выдохнул:
— Не можешь сделать мне одолжение, приятель?
— Одолжение… Какое одолжение?
— Сгинь.
Он так и поступил.
Я шел мимо университета, и в голове продолжала звучать песня «Дикси Чикс». У канала толпились студенты, и я вспомнил о погибших девушках. Похоже, мне в этой истории не разобраться. У церкви я задержался, разглядывая витражи. Но вдохновения не прибавилось. Я пробормотал:
— Окна. Всего лишь цветные окна.
Вернулся в гостиницу. Миссис Бейли, которая выглядела необычно хрупкой, того и гляди сломается, копалась в бумагах. Хотя мне хотелось пойти к себе, побыть одному, обижаясь на весь мир, я остановился и спросил:
— Все в порядке, миссис Бейли?
Она подняла голову, и мне больно было видеть, как просвечивает сквозь редкие волосы кожа ее головы. Меня это так огорчало. Я также заметил многочисленные «печеночные» пятна на ее руках и подумал: «Сколько же ей может быть лет?» Кто-то пытался сделать ей перманент, но только все испортил. Создавалось впечатление, что на полпути они решили все бросить, придя к выводу: «А пошло оно, все равно руины».
Так оно и было.
Она ответила:
— Я не хочу утруждать вас, мистер Тейлор, особенно после вашей тяжелой утраты.
Мне хотелось согласиться и улизнуть в свою комнату, но я остался и предложил:
— Давайте я куплю для вас виски, большую теплую порцию виски с гвоздикой, сахаром и… черт возьми, всем, что полагается.
На мгновение на ее лице появилась улыбка юной девушки, почти кокетливая, и я осознал, как много эта старая женщина для меня значит. Конечно, смерть матери сделала меня уязвимым, но миссис Бейли никогда меня не предавала, в какое бы дерьмо я ни вляпывался. Каждый раз, когда я бросал пить, употреблять наркотики, а потом снова брался за старое, она не судила меня. Всегда держала для меня комнату. Когда я смывался в Лондон, в Хидден Вэлли, и возвращался, буквально еле волоча ноги, она принимала меня.