— С ума сошел! — Я тоже вскочила, обалдело тараща на него глаза. — Да мать первым делом с визгом выскочит из этой пещеры, она же темноты боится, а бабушку с дедушкой как протащишь по этим норам? Полиция не стоит…
— Плевать мне на полицию! — Его слова рассекали воздух. — Хеннесси ищет, чем зацепить меня, а если это не выходит, то кого-то, кто мне близок. Мы знаем, что у него есть контакты в полиции, и если ты оказалась среди подозреваемых в убийстве и в деле участвует странный разложившийся труп, ему это тоже станет известно. Ему известно твое имя. Ты связана со смертью вампира, и одного взгляда на твое фото ему хватит, чтобы опознать девушку, от которой он едва ушел живым, так что давай к телефону и вытаскивай родных из дома.
Господи Иисусе, а я об этом и не подумала. Дрожащей рукой я взяла протянутый им телефон и набрала номер. Гудок, другой… третий… четвертый… пятый… шестой… Я уже плакала. Они всегда подходили быстро. Ох, нет, нет, пожалуйста… десять… одиннадцать… двенадцать…
— Не отвечают. Мы с ней говорили утром, до визита детективов. Она сказала, кто-то пришел…
* * *
Мы летели по лесу на его мотоцикле. Впервые я радовалась, что он гоняет на этом проклятом неустойчивом драндулете. Никакая другая машина не прошла бы здесь на такой скорости. Если бы нас остановили тогда, никто бы не усомнился, что я виновна, как черт, во всем, в чем меня обвиняли. Поверх черного эластикового костюма я натянула стеганые сапоги с кольями на голенищах, к предплечьям и бедрам были пристегнуты метательные ножи, а за поясом торчали два пистолета, заряженные серебряными пулями. Только мы бы ни за что не остановились. И попробовал бы кто за нами угнаться!
Я все пыталась дозвониться до своих по мобильному, то сыпала проклятиями, то молилась — никто не отвечал. Если с ними что случилось, это только моя вина. Если бы я не выпила тот отравленный джин и сумела бы убить Хеннесси… если бы я не встречалась Дэнни… Тысячи мучительных «если» терзали мой ум. Обычно от пещеры до нашего дома выходило полтора часа езды. Кости добрался меньше чем за тридцать минут.
Мы остановились прямо перед передней дверью, и я первая соскочила на землю и, взбежав по ступенькам крыльца, ворвалась в открытую дверь. И мой разум отказался воспринять то, что открылось глазам. Я поскользнулась на растекшейся по полу красной луже и разбегу ничком упала на пол. Кости, не отстававший от меня, проявил большую осторожность. Он вздернул меня на ноги.
— Хеннесси и его люди могут быть рядом. Ты никому не поможешь, если сейчас сорвешься!