В дальнем конце кладбища лежала плита с выбитой на ней полустершейся надписью. Я различила «у» и «т» в имени, а фамилия начиналась на «г».
— Уинстон Галлагер! — громко окликнула я, для большей ясности постукивая по холодной плите. — Выходи!
Ничего. Я запахнула куртку от холодного ветра и ждала, переминаясь с ноги на ногу. Потом, движимая нелепостью всей затеи, я заговорила по-другому:
— Тук-тук, есть кто дома?
Что-то шевельнулось среди деревьев у меня за спиной. Не призрак в плаще, все еще скитавшийся по своей неизменной тропе, а словно бы мохнатая тень. Может, это просто куст зашуршал на ветру. Я снова занялась плитой под ногами.
— О, Уинннсстонн, — ворковала я, нащупывая бутылку за пазухой, — а что у меня для тебя есть!
— Проклятый наглый теплый тюк! — прошипело у меня над ухом. — Посмотрим, быстро ли она умеет бегать?
Я оцепенела. Таких голосов мне еще не доводилось слышать! Воздух вокруг меня остыл, когда я повернулась на голос. Тень, которую я приметила минуту назад, вытягивалась, менялась, приобретая вид мужчины лет пятидесяти с брюхом-бочонком. Косоглазый, в темных волосах видна седина, запущенные бачки…
— Слышишь, ты? — Шипение странно отдалось у меня в ушах.
Он немного померцал, потом листья рядом с местом, где он витал, взметнулись от воздушной волны.
— Уинстон Галлагер? — спросила я.
Честное слово, призрак оглянулся, будто проверял, не стоит ли кто у него за плечом. Я поднажала:
— Ну?
— Она меня не видит, — пробормотал он, явно говоря сам с собой.
— Черта с два не вижу, — с облегчением напустилась я на него, спеша выбраться из этого жуткого места. — Это твоя могила? Если да, так сегодня у тебя удачная ночь.
Косящие глаза совсем сощурились.
— Она меня видит?
«Интересно, он и при жизни был такой тупой?» — праздно задумалась я.
— Ага, я вижу мертвецов. Не знал? Теперь давай поговорим. Я ищу одну свежую покойницу, и, говорят, ты мог бы мне помочь.
Я чуть не засмеялась, глядя, как его призрачные черты меняют выражение от недоверия к воинственности. Нечего и говорить, что у него не осталось мышц лица. Так что же, просто память о них создавала эту мрачную мину?
— Убирайся отсюда, или могила поглотит тебя безвозвратно!
Право, это прозвучало убедительно. Было бы у него, чем меня напугать, я бы забеспокоилась.
— Я не боюсь могилы: я отроду наполовину в ней. Но если ты настаиваешь, чтобы я убралась… — я сделала вид, что ухожу, — отлично, однако имей в виду: тогда я выкину это в ближайший мусорный бак.
Из-под куртки у меня показалась прозрачная бутылка с «молнией» внутри. Я готова была расхохотаться, когда он впился в нее глазами, словно зачарованный. Да уж, это наверняка Уинстон.