Эта мысль также привлекла внимание Язина и, не меняя своей строгой позы, он опять сосредоточенно помолчал.
— Но что оставило эти мелкие точки на бумаге? — думал Язин. — Фабричные царапины? Брак на резине? Шероховатости пальцев?
Дверь кабинета открылась, и появился секретарь:
— Товарищ полковник, Скопин из Главурана.
— Проходите, пожалуйста, — сказал Язин в диктофон.
Вошёл Скопин, тяжело дыша, видимо, бегом поднявшись по лестнице. Его светлые волосы растрепались.
— Садитесь.
Скопин доложил очень кратко:
— На вахтёрском столике первого этажа только что нашли второй голубой конверт. В нём те же семь слов, но аноним уже предупреждает, что жить Пургину осталось два дня. Вопреки логике две угрозы в день! — он протянул Язину металлическую коробку.
— Гудину для немедленного исследования! — приказал Язин, вызвав секретаря. — Что говорит вахтёр?
— Растерян. Появление конверта на столе считает наваждением.
— Как реагировал Пургин?
— Взволнован. Выполняя вашу инструкцию, он лично письма не вскрывал. Но содержание угрозы ему сообщено.
— Повторите мой категорический приказ, — резко сказал Язин, — никому не вскрывать третьего письма! Ни вам, ни Ганину, никому в Главуране! Смерть может таиться в самом конверте, даже в одном прикосновении к нему!
— Пургин спрашивает, что ему делать?
— Пусть сейчас же едет за город. Приставьте к нему вооружённого человека. В кабинете Пургина пусть работает Ганин. Секретарю объявить: «Начальник занят, никого не принимает». На телефонные звонки пусть отвечает секретарь! Все должны думать, что Пургин в главке.
Скопин немедленно исчез.
Глядя ему вслед, Язин устало улыбнулся. Этот энергичный молодой капитан импонировал ему умом и дисциплиной. И уже во второй раз он подумал, что Скопина, пожалуй, можно было бы взять в БОР.
Язин возил с собой небольшую радиолу и набор любимых пластинок. Решая трудные задачи, он иногда бросал работу и слушал музыку. И сейчас он включил радиолу, чтобы немного отвлечься.
Полилась тягучая мелодичная песня об Индонезии.
Забыв о Главуране, письме и Пургине, Язин слушал дивную песню южной страны о лакированных вайях, о мириадах сверкающих капель дождя, о свете луны, баюкающем царство жемчужин...
Умолк необыкновенно чистый альт, зашипела иголка, а Язин всё ещё стоял растроганный, и его усталые глаза блестели.
Скоро он вернулся к прерванным размышлениям:
— Экспертиза говорит, что резина не может оставить на бумаге много следов такой формы. Тогда какова же причина следов?
— От пальцев анонима?
— Но что могло быть на его пальцах, чтобы дать сквозь резину столько мелких вмятин?