Адам Пул сел поодаль, Резерфорд рухнул в глубокое кресло в углу и заговорил:
— Полиция опрашивала Клема в… — Резерфорд осекся. — Короче, они его опрашивали. Там два обычных дурня из Ярда. Сержант считает, что я ничем не могу быть им больше полезен и что им все уже ясно. Так что зачем нам вообще напрягаться, Элли? Зачем разводить мелодраму?
— Нам нужно просто обсудить ситуацию, — заметил Пул. — Именно это и имела в виду Элен, и я с ней согласен.
— Какую такую ситуацию? Для нас? Для Бена? Она ясна, как пробка. Он наглотался сильного анестетика, видимо взамен привычного ему бренди, и отбросил сандалии. Для человека, решившего свести счеты с жизнью, он действовал вполне разумно.
— Ох, не надо этого, — простонала Гая. — Не надо грубостей…
Доктор Резерфорд смерил ее взглядом от прелестного личика до прелестных ножек и обратно, но явно не нашел ничего привлекательного для себя. Он скривился и готов был уже выдать какую-нибудь гадость, как Перри Персифаль осторожно откашлялся, а Адам Пул резко бросил:
— Послушай, Джон, я все-таки попрошу тебя никого из нас не задевать!
Гая Гейнсфорд провыла с рыданиями в голосе:
— В конце концов, он был моим дядей, неужели нельзя уважать мои чувства?
— Кому дядя, кому нет, — сказал Резерфорд, — а вам, милочка, лучше всего хорошенько выплакаться. Говорят, со слезами и мочой из организма дурь выходит… И кроме того, ваш дядюшка сыграл с вами прескверную шутку. Вы же сами это прекрасно понимали. Ну ладно, не стану засорять логикой ваши еще не покрытые морщинами мозги. Может вступать хор. Я немею.
— Хорошо бы ты онемел надолго, — заметил Пул. — Итак, Элли, если хочешь знать мое мнение, то Бен избрал этот путь… этот путь в мир иной по нескольким причинам. Ты ведь хочешь, чтобы я говорил все как есть, и я намерен…
— Да-да, — несколько смешалась Элен Гамильтон, — но только не надо…
Мартина видела, как Элен и Адам смотрят друг другу в глаза, и поймала еле заметное движение — Адам покачал головой…
— Итак, говори все как есть, — постановила Элен, глубоко вздохнув.
— Ну так вот, все мы знаем, что весь прошлый год Бен, и без того не слишком веселый человек, пребывал в депрессии. Мы знаем, что его дурные привычки подтачивали его здоровье, его личность и его актерский талант. Думаю, он и сам это отлично понимал. Он был несчастный человек, которому оставалось только с тоской вспоминать прошлое. Мы все видели, что сегодня на премьере он выкидывал такие штучки, которые актеру такого калибра просто неприличны…
Перри Персифаль встрепенулся:
— И я бы хотел добавить, что… — и тут же стушевался, пробормотав: —