Иностранные ордена Меншикова без бриллиантов были отправлены в Иностранную коллегию, а часть русских – обрела новых владельцев. Орден святой Екатерины, изъятый у сына Александра Даниловича, царь отдал своей сестре Наталье Алексеевне, а орден Александра Невского, отобранный у пажа нареченной невесты, вручил фавориту Ивану Долгорукому. Прочие ордена с бриллиантами, принадлежавшие самому светлейшему и оцененные в 11 500 рублей, были употреблены в дом его императорского величества.
Наиболее ценные предметы из меншиковских сокровищ Петр II подарил Наталье Алексеевне. В их числе упоминавшийся выше бриллиантовый складень, бриллиант к «прусской кавалерии», золотой пояс с пряжкой, усыпанной бриллиантами, и множество других украшений.
Использование остальных сокровищ связано с двумя событиями в царском доме: коронацией Петра II и смертью его сестры. По распоряжению Остермана серебряную посуду Меншикова весом около центнера передали «для убору ко гробу» царевны.[436] На изготовление короны использовали бриллианты, алмазы, изумруды, жемчуг. Их пришлось извлечь из пуговиц, портретов, запонок, петлиц, крестов. Общая их стоимость превышала 29 тысяч рублей.
Все, что осталось от дележа, присвоила императрица Анна Иоанновна. Бывшая Курляндская герцогиня затребовала драгоценности на следующий же день по восшествии на престол. Доставленные в ее дворец предметы она, как написано в официальном документе, «пересматривать изволила и по пересмотру указала те вещи», на общую сумму в 22 872 рубля, оставить у себя.[437]
Покончив с описью драгоценностей и имущества, Плещеев приступил к допросам Меншикова. Ему надлежало выяснить связи Меншикова с шведским сенатором Дибеном, которому он якобы дал гарантию, «что со стороны российской ничего опасаться не надлежит, понеже власть в войске содержится у него в руках и наипаче, что тогда здоровье ее величества государыни императрицы зело в слабом состоянии и чает он, что век ее долго продлиться не может». Такое обещание Меншиков дал не бескорыстно. Шведский посол в Петербурге барон Цедеркрейц будто бы выдал Меншикову взятку в 5 тысяч червонных за информацию о внешнеполитических планах России по отношению к Швеции.[438]
Иными словами, у Верховного тайного совета было намерение обвинить Меншикова в государственной измене. Подозрение в измене покоилось на донесениях русского посланника в Стокгольме графа Головкина, сына канцлера.
В Петербурге были допрошены три секретаря Меншикова. Ни один из них не подтвердил обвинения: никаких писем, «противных ее императорского величества и Российской империи, в чужеземные государства и особливо в Швецию ни к кому не писали». Не удалось обнаружить следов преступной переписки и в опечатанной канцелярии Меншикова.