В журнал П. М. Апраксина за 1704 год занесена обобщенная характеристика положения в Нарве: гарнизон и городские жители «в правианте имели великий голод […] оная крепость по оным вышеписанным нуждам ко взятию его величеству учинена быть удобна».
Сопоставляя свидетельства «языков», в русском лагере установили численность нарвского гарнизона: четыре полка пехоты в две тысячи человек, плюс семьсот человек прибывшей подмоги. Рейтар насчитывалось двести, половина из них померла. К штатному составу гарнизона можно прибавить еще четыреста горожан, получивших оружие из арсенала.
Другая информация касалась сикурса (подкрепления), с нетерпением ожидавшегося комендантом крепости Горном от генерала Шлиппенбаха. По сведениям П. М. Апраксина, оказавшимся недостоверными, которыми он поделился с Меншиковым, явствовало, что в Нарве «ждут генерала Шлипенбаха, которого-де конечно сего мая 20 числа ждут, и от Колывани (Ревеля. – Н.П.) де уже войски ево пошли».[45]
Сведения об ожидавшемся приходе к Нарве отряда Шлиппенбаха в 7400 человек натолкнули Меншикова на одну военную хитрость; по другим данным, это придумал сам Петр. На виду у осажденных было разыграно «сражение» между спешившим на помощь «шведским» отрядом и русскими войсками. Двумя полками солдат, облаченными в синие «шведские» мундиры, командовал Петр. Полками в русских зеленых мундирах командовал Меншиков. Инсценировка сражения удалась вполне: шведы поверили, что к ним подоспела помощь, и комендант Горн велел открыть ворота, чтобы ударить по русским войскам с тыла. Выманенные из крепости шведы понесли значительные потери.
«Губернатор и кавалер» получил за это сражение не только новые чины и должности, но и пожалования вотчинами.
Первое из таких пожалований относится к 1700 году – сын пирожника стал владельцем деревни Лукина в Московском уезде, населенной 115 душами мужского пола; в следующем году хозяйство Меншикова увеличилось еще на две вотчины, тоже пожалованные Петром. Кроме того, Меншиков округлял свои владения скупкой деревень. В 1700–1701 годах он прикупил в Московском уезде три вотчины, за одну из них, самую меньшую, уплатив три тысячи рублей.[46]
Из каких источников Меншиков изыскивал средства для столь значительных расходов? Сведения о казнокрадстве Меншикова в эти годы отсутствуют. Быть может, он и залезал в казенный сундук, но брал немного, не вызывая зависти у других. О степени распространенности этого порока в то время мы знаем по жестоким и все же безуспешным мерам, применяемым Петром. Что касается подношений, то, хотя они и текли в дом фаворита непрерывным потоком, удельный вес их в бюджете был невелик.