– А в том, что сволочь ты. - Я поискал глазами Хип. От сердца отлегло - в подвале, кроме меня, Саранчи, и ещё четырёх молодчиков бандитского вида, никого больше не было. Ушла. Умница, Хип. И даже жестокий удар армейского ботинка по рёбрам не смог стереть с моего лица улыбку.
– Хамите, парниша. - Сказал Саранча. - Нехорошо, Лунь, так со старыми друзьями.
– О, ништяк у тебя, Рыло, погоняла была. В натуре, саранча. Жрать ты горазд. - Заметил один из бандитов.
– Ну дык.
– Вы чё сюда, базарить пришли? - Захрипел прокуренным басом ещё один, деловито копающийся в моём рюкзаке. - Рыло, урод, ты чё фуфло нам толкнул насчёт этого оленя? Он пустой, на! Аптечки да консервы, ни одного арта! Нахрена мы его столько времени пасли?
– Не кипишись, Бугор. Он и без артов не хило упакован. Волына недешёвая, костюмчик тоже богатый. - Саранча поднял руки. - И схроны у него есть.
– Так он тебе и расколется, на.
– Расколется… когда мы шмару его сначала по кругу пустим, а потом глазки ей малость поцарапаем этой вот иголочкой. - Саранча, ухмыляясь, продемонстрировал шприц-тюбик с обезболивающим. Тот самый, из моей аптечки.
– Ах ты, мразь… - я рванулся из пут, но скрутили меня крепко, похоже, проволокой.
– Видали. Проняло земелю… ра-асколется. Слышь, Муха, заноси.
Муха, тощий, совсем ещё молодой парень с бегающим взглядом и узким, хищным лицом затащил в подвал связанную Хип.
– Укусила, падла… слышь, Бугор, чур, я после тебя.
– А морда не треснет? - Поинтересовался тот, кого, видимо, звали Зубом. - Ты, баклан, чуть всё дело не запорол. Где должен был торчать?
– Ну, возле забора…
– А какого хрена ты, урод, сюда попёрся?
– Муха, захлопни пасть… - захрипел Бугор. - И ты, Зуб, тоже не воняй. С тобой вообще отдельный базар будет, падла оборзевшая. Забыл, сука, где я тебя подобрал? Напомнить? Ну, чё, олень… - Бандит обращался уже ко мне. - Перетрём без понтов?
– Развяжи - поговорим.
– Ага. Щас. - Ухмыльнулся Бугор. - Учти, сталкерюга, пацаны мои голодные, а Муха ещё и мясник. Даже мне смотреть противно, что он с бабой вытворяет.
Я изо всех сил попытался разорвать путы. Проволока врезалась в кожу, по запястью поползли тёплые капли.
– Нехорошей смертью ты сдохнешь, мразь.
– Все мы смертные. - Бугор пожал плечами. - Но сначала ты, а потом я. Ну, ребята, готовьте невесту. Жениться будем.
Никогда не мог представить, что обрадуюсь этому звуку. Тихий писк в ушах обычно означал одну из самых паршивых ситуаций, которые могли случиться в Зоне. Тихонько, едва слышно пищит, и если кто не знает, что это, даже внимания не обратит. Бугор знал.