– А я тебе о чем толкую? – просияла Астра. – Шестые, предпоследние. Проходя седьмые, она вынуждена была оставить стражу «накидку с тела»…
* * *
Нелли заказала на обед диетические блюда – скоро праздники, нужно поберечь фигуру. Новый год, потом Рождество – застолье за застольем. Она сидела в отдельном кабинете в ресторане своего брата и нетерпеливо поглядывала на часы.
Официантка принесла овощной суп, салат и приготовленные на пару тефтели из телятины. Аппетита не было. Нелли нервно комкала в руках салфетку. Она попробовала суп, поковыряла салат. Когда наконец вошел Леонтий, она набросилась на него с упреками.
– Сколько можно ждать? Тебе давно передали, что я здесь!
– Я думал, ты обедаешь. Не хотел мешать.
– У меня серьезный разговор.
– О чем?
Он прятал глаза, и это подтвердило ее худшие опасения. То, что она узнала о нем, – правда.
– Мне звонила Раиса…
– Да?
Он старался придать выражению лица и голосу безразличие, но их фамильное подергивание губами выдало его с головой.
– Она сказала, что ты приставал к ней!
– Врет. Кому ты веришь, мне или этой… шлюхе?
– Она не шлюха, Леон. Подлая, расчетливая стерва, но не шлюха. Наш отец никогда не женился бы на…
– Наш отец! Наш отец! – взъярился Леонтий. – В его годы заниматься сексом с женщиной, которая ему в дочери годится, просто… омерзительно. Он запятнал память нашей матери! Растоптал все лучшее, что было между нами!
– Ты о чем?
– О нашем проклятом детстве. В те немногие часы, которые мы проводили вместе с ним, он говорил о маме, о том, как она любила всех нас… и его. Глаша хотя бы по возрасту ему подходила! Мне стало противно общаться с ним… Как представлю, что он… что они…
Взгляд Нелли – пристальный и пронизывающий – заставлял его ерзать на стуле и покрываться лихорадочным румянцем.
– Ну? Что они?
Леонтий смешался и замолчал. Он сжал руки и громко дышал, глядя мимо сестры. Его ноздри раздувались, будто у быка на корриде.
– Ты сама знаешь… Раиса хочет вбить клин в наши отношения, перессорить нас! Неужели не ясно?
– Она сказала, что ты пытался… изнасиловать ее…
– Ха-ха-ха-ха! Ха-ха-ха… Ее? Боже упаси! После папы я бы к ней и пальцем не притронулся. Она для меня прокаженная… прокаженная!
Он с такой яростью выкрикивал каждое слово, что Нелли невольно подалась назад: не ровен час, запустит солонкой или перечницей. В детстве Леон мгновенно впадал в бешенство и запросто мог что-нибудь разбить, даже накинуться с кулаками. С возрастом он переборол свой психоз и научился держать себя в руках.
Распаленный, он не заметил ее реакции.
– Как она посмела звонить тебе? Это заранее спланированная акция! И ты повелась на ее штучки?