«Тебя воспитывали пуритане! – посмеивался он. – Пора отвыкать от запретов, навязанных родителями. Ты уже вышла из-под их опеки и принадлежишь мужу!»
Краснея и бледнея, супруга пыталась оправдываться. Ее родители вовсе не говорили с ней на эту щекотливую тему, в их доме было не принято обсуждать интимные вещи.
«Если бы я не видел твоего паспорта, ни за что не дал бы тебе больше двадцати лет. Ведешь себя как девочка, хотя кто-то уже взломал твой замочек… Заметь, я ни о чем тебя не спрашиваю. Я дважды был женат и не вправе задавать тебе никаких вопросов».
Раиса радовалась, что он не любопытен. Ее первый сексуальный опыт был случайной связью со студентом-струнником, начавшейся на вечеринке в общежитии. Не привыкшая к спиртному, она выпила лишнего и почти не помнила, как все произошло. Потом они еще несколько раз встречались, но до секса больше не доходило: то, что Раиса позволила в подпитии, на трезвую голову повторять не хотелось. Парень поухаживал около месяца и, ничего не добившись, переключился на другую девушку. Раиса даже не расстроилась. Однако рассказывать об этом Ракитину было неловко.
Профессор не настаивал на исповеди и сам не пускался в воспоминания о бывших женах. То, что они обе умерли, пугало нынешнюю супругу, но из деликатности она старательно обходила эту тему в разговорах. Завесу тайны приоткрыла словоохотливая домработница Александра Ивановна: она сообщила молодой хозяйке, что на кладбище Ракитины всем семейством ходят раз в год, заказывают заупокойный молебен и возвращаются домой угрюмые, молчаливые. Садятся за накрытый стол, поминают усопших и расходятся по домам. Никодим Петрович остается один, долго стоит перед портретом Лидии, что-то невнятно бормочет, будто беседует с ней, потом запирается в спальне и до утра запрещает его беспокоить.
«Откуда вам это известно?» – поинтересовалась Раиса.
«Так я же убираю с поминального стола, мою посуду и ночую в гостиной, – объяснила домработница. – Дети Никодима Петровича боятся, вдруг ему станет плохо. Теперь такой необходимости нет. Теперь у него есть вы, Раиса Николаевна!»
Профессор подозревал, что Саша с ее длинным языком может просветить новую хозяйку насчет некоторых семейных подробностей, коих Ракитины предпочитали не выставлять напоказ. Ну и пусть. Шила в мешке не утаишь, людям рот не закроешь. Хорошо, хоть знакомых и друзей с годами поубавилось. Никодим Петрович и смолоду не был компанейским человеком, выйдя же на пенсию, поддерживал отношения лишь с коллегами-искусствоведами. Работа и семья забирали все его внимание, составляли весь его интерес.