Он повернулся на кровати, прислушиваясь к боли в спине, спустил ноги на ковер и, неуклюже поднявшись, потянулся за махровым халатом. По пути в ванную профессор заглянул на кухню: жена стояла у плиты, готовила овсянку и напиток из цикория. Прошли те времена, когда он пил по утрам крепкий кофе с пенкой и лакомился оладьями или сосисками. Раиса не обернулась, боясь, чтобы каша не сбежала.
– Я в душ! – сообщил супруг.
Она кивнула, по-прежнему стоя к нему спиной. Стесняется, глупышка. Наверное, ее обдало жаром при мысли о прошедшей ночи. Он обожал этот ее томный румянец по утрам после обильных ласк, эти глаза, которые она не смела поднять. Она еще не привыкла к нему, не сроднилась, как Лидия, как потом Глаша.
– И черт с ним, с допингом! – бормотал Никодим Петрович, подставляя изможденное ночными излишествами тело под горячую воду. – Лишь бы хватило здоровья еще лет на пять… хотя бы годика на три…
– Завтрак на столе! – крикнула из кухни Раиса. – Ты уже помылся?
Ему большого труда стоило приучить жену обращаться к нему на «ты». Сказывалась разница в возрасте – с Лидией и Глашей таких проблем не было.
За едой он рассказывал о своих планах на текущий день:
– С утра прогуляюсь, потом посижу в библиотеке…
Раиса делала вид, что внимательно слушает. На самом деле она гадала, как правильно поступить. Рассказать мужу о выходке Леонтия или пока промолчать? Нелли обещала обуздать похотливого братца, однако вряд ли тот прекратит свои домогательства. Вероятно, между братом и сестрой уже состоялась беседа, и Леонтий все отрицал, иначе бы Нелли не позвонила мачехе с обвинениями в распутстве и чуть ли не в растлении пасынка. У Раисы до сих пор уши горели от оскорблений, которые ей довелось выслушать.
– Подай мне сливки, – повысил голос профессор. – Второй раз прошу! Где ты витаешь?
Она поспешно вскочила, подала сливочник и села, сложив руки на коленях. Ее пальцы мелко подрагивали.
– Ты нервничаешь?
– Н-нет…. нет…
Никодим Петрович неодобрительно покачал головой. В его аккуратно расчесанной бородке застряла крошка хлеба. Почему-то именно эта крошка вызвала у молодой женщины глубочайшее уныние. Брак со стариком оказался для нее тяжелым испытанием. Чего стоили ночи, проведенные в постели с мужем! Утешало одно: силы профессора иссякали, и, даже принимая стимуляторы, он был не в состоянии заниматься сексом чаще одного раза в неделю. Однако в этот единственный раз пожилой супруг выкладывался полностью и доводил жену до изнеможения. Уже и московская квартира, и обеспеченный быт, и уверенность в завтрашнем дне, и прочие «плюсы» замужества перестали казаться ей таким уж благом. Несмотря на свое законное положение, Раиса ощущала зависимость от Ракитиных. «Ты дешевка! Продажная девка! – обзывала ее Нелли в последнем телефонном разговоре. – Платишь за жилье, шмотки и еду своим телом. У отца старческий маразм, но с Леонтием этот номер у тебя не пройдет, дорогуша. Умерь аппетит. Иначе вылетишь из нашего дома!»