– Хоть бы перед праздниками никаких трупов, – вздохнул Борисов. – Умеете вы, Астра Юрьевна, испортить настроение.
– Я про трупы ни слова не говорила.
– И много родни у господина Ракитина?
– Жена, дочь, сын с невесткой…
– Четверо? Ладно, это еще по-божески.
– Я консультируюсь с профессором по поводу построек на загородном участке, – сочла нужным объяснить она.
Борисов хмыкнул. На участке Ельцовых давно все благоустроено, но он привык не задавать лишних вопросов.
– Папе не говорите, что я интересуюсь…
– Загородными постройками? – съязвил Борисов.
– Ракитиными!
– Могли бы не предупреждать. Я глух и нем.
Он перезвонил через два часа и сообщил, что сегодня утром в собственной квартире на Вавилова убита Нелли Ракитина. Тело нашел жилец с пятого этажа: пожилой мужчина, у которого больная жена. Он спускался по лестнице – шел в аптеку за лекарствами – и обратил внимание на открытую дверь квартиры. Это показалось ему странным. Старые люди гораздо ответственнее нынешней молодежи. Он знал, что в этой квартире проживает интеллигентная женщина, научный работник, которая никогда не оставляет дверь нараспашку. В общем, старик вошел и увидел мертвую хозяйку. Вызвал милицию, как положено…
Леонтий метался по отцовской квартире, как загнанный зверь. Сестра мертва, отца прямо из академической библиотеки увезли в больницу, а Раиса заперлась в спальне и прикидывается безутешной. А чего ей горевать? Она-то во всех отношениях выиграла. Старый муж теперь долго не протянет, одна претендентка на наследство приказала долго жить, остался только он, Леонтий.
Домработница, которая пришла убирать, пьет в кухне корвалол, причитает.
– Хватит, Саша! – не сдержался он. – Что ты душу рвешь? И так тошно…
– Вы бы поплакали, Леонтий Никодимыч, все легче станет. Беда-то какая! Сестрицу вашу уже не вернешь, вы у отца последняя опора, последняя надежда… Вам себя блюсти надо, как бы ни было горько…
«Какая надежда? На что?» – с тоскливой безысходностью думал Ракитин. Он представил, как отцу позвонили, тот взял трубку, услышал трагическую новость, схватился за узел галстука – он всегда так делал, когда накатывал приступ, – как кинулась к нему сотрудница читального зала, дала лекарство, вызвала врачей…
– Слава богу, папа в этот момент находился среди людей, – удрученно вымолвил он. – Если бы он шел по улице и упал, его бы приняли за пьяного…
Александра Ивановна смотрела на Леонтия полными слез глазами и понимала, что до него еще не дошел весь ужас и вся непоправимость случившегося. Он еще в шоке из-за смерти сестры, еще не осознает свою потерю.