Утром Эмма демонстративно прикладывала платочек к опухшим глазам, а Леонтий отказался от завтрака.
«Перекушу на работе, – буркнул он, одеваясь. – А ты займись покупками. Список на столе в гостиной…»
Раздраженный и не выспавшийся, с ноющей болью в затылке, он хлопнул дверью. Боль так и не отпустила, даже усилилась к обеду, и Леонтий, уже жалея о том, что согласился встретиться с незнакомой дамой из окружения Нелли, проглотил две таблетки аспирина. Теперь эта дама сидела перед ним и с аппетитом уплетала фирменный салат.
Леонтия затошнило при виде еды. Он заставил себя опуститься на стул напротив и мрачно изрек:
– Ну-с, госпожа Ельцова, я вас слушаю…
И, поскольку она молчала, с нетерпеливым вздохом спросил:
– Что вы хотели мне сообщить?
– Вы обещаете хранить конфиденциальность?
– Если вы имеете в виду следователя, который ведет дело об убийстве моей сестры, то можете быть спокойны – я не побегу докладывать. Его предвзятость и стремление опорочить доброе имя Нелли всякими… омерзительными инсинуациями… перечеркнули мое желание сотрудничать. Я себе не враг! Моя сестра заслуживает уважения… Вся наша семья…
Его тирада была длинной и бессвязной. Подчеркнуто трагический тон и выражение его лица навели Астру на мысль, что сын профессора находится в состоянии невосприятия действительности. Он говорит и ведет себя, как должно в подобной ситуации, но по-настоящему не чувствует горя. Он как бы наблюдает за собой со стороны, словно это несчастье произошло не с ним, а с кем-то другим. Он до конца не верит, что Нелли больше нет, что она исчезла из его жизни, ведь все вокруг ничуть не изменилось. И снег на улицах, и этот ресторан, и кабинет, столик и стулья, тарелки, еда, его квартира, жена, рождественские ярмарки в магазинах, запах елок и праздничные огни в городе – все осталось прежним. Прохожие спешат по своим делам, солнце так же светит, мороз пощипывает нос и уши, люди обедают – все продолжается.
Дождавшись паузы, Астра сказала, что Нелли предвидела свою смерть: она подозревала, что ее хотят убить, и боялась этого.
Леонтий выпучил глаза, закашлялся:
– К-как… подозревала? Почему же… п-почему она ничего не говорила?
– Не знаю. Она поручила мне выяснить, кто имеет зуб на нее. На всех вас.
Ракитин покраснел и раздул щеки, как индюк:
– На всех нас? На всех? Что вы… имеете в виду?
– Вы все в опасности. Кроме Раисы… Именно ее ваша сестра подозревала в дурных намерениях.
Она нарочно выбрала тактику «прямого обстрела». Какой смысл вуалировать предмет договора с клиенткой, если той нет в живых?
– Раису? Боже мой… ну, конечно же! Ищи, кому это выгодно… А ей выгодно! Ей в первую очередь! – Он так распалился, что взмок и потянулся за салфеткой. – Значит, Неля ее раскусила… и эта дрянь убила сестру! Какое чудовище! Но… зачем она ее раздела? Хотела опозорить? Выставить на посмешище… на глумление… Дрянь!