У меня ночная смена, говорил он. Баркас не был его собственностью, поэтому он не мог сам определять время своей работы. Зарабатывал он тогда хорошо. За ночные поездки платили вдвое больше. Они смогли кое-что приобрести: гарнитур в гостиную, шкаф, два кресла, большое зеркало и четыре стула, все из березы и полированное. Он покупал себе костюмы, почти всегда дорогие. Английский материал, лучший из лучших. И туфли. Американские. Лорд с бродячего судна – так прозвали его в округе. Ее это очень задевало. Он был чужим в этом квартале. Расхаживал повсюду, словно какой-нибудь начальник, курил сигары от «Лёзера и Вольфа», и еще настоящие гаванские. Иногда среди ночи его будил звонок. Кто-то пришел, говорил он, надо идти. Он торопливо одевался и целовал ее на прощание. И только под утро возвращался домой. Приходится развозить матросов по их кораблям, пояснял он. Все это казалось ей странным. Как-то раз ночью, она уже спала, он разбудил ее: «Лена, девочка моя, просыпайся, ты нужна мне, одевайся скорей». Она быстро оделась, натянула на себя пальто, платок на голову. На улице шел дождь. Нет, не шел, а лил как из ведра. Внизу их ожидало такси. В гавань, к причалам. Там стоял его баркас. Его напарник, с кем он обычно ездил, не пришел. Но кто-то непременно должен закреплять швартовы при причаливании. Они проплыли в ночи по Эльбе и вышли в открытое море; штормило, волны вздымались и пенились, к тому же стояла кромешная тьма. Было опасно, она понимала это, видя, как он, с сигаретой в зубах, управляется со штурвалом. Что же случилось? Он ничего не говорил, а лишь старался одолеть волну.
Сквозь завесу дождя проступают очертания каботажного судна. Оно медленно движется в направлении гавани. С него подают световой сигнал: три короткие вспышки, две длинные. Гари достает карманный фонарик и отвечает четырьмя короткими вспышками и одной длинной, затем подходит ближе к этому кораблю, в самый конец кормы, баркас нещадно качает. «Теперь, – громко кричит он, – теперь лови канат!» Оттуда бросают канат. «Закрепи его и как следует пришвартуйся!» Мой отец научил меня вязать любые узлы, он ведь плавал на эвере[11]; итак, я закрепляю канат, промокнув до нитки от дождя и морских брызг, а Гари все время нещадно крутит штурвал и держит баркас так, чтобы его не захлестнули волны. И вдруг «плюх» – что-то летит через борт. Большой корабль разворачивается. «Давай, – кричит Гари, – тяни!» Я тяну что-то желтого цвета. Голубушка, Лена, проносится у меня в голове, так ведь это же человек в спасательном жилете, какое бледное у него лицо! Господи, похоже, ребенок, и я в ужасе кричу. «Ты что орешь, – рычит Гари, – давай, черт возьми, пошевеливайся! Почти уже вытащили!» Я продолжаю тянуть и подтягиваю к баркасу какой-то тюк. «Еще чуть-чуть!» – не унимается он. И тут я выуживаю из воды что-то светлое, какой-то клеенчатый пакет. Я сразу поняла, что это и чем занимался Гари: контрабанда.