— Антракт, вашу мать! — рев Гарина перекрыл все существующие понятия о децибелах.
Сам Николай Васильевич мог бы аплодировать возникшему оцепенению как наиболее удачной интерпретации немой сцены из «Ревизора», а мадам Тюссо обрыдалась бы от зависти. Клим восхитился Гариным, чей организаторский дар с честью выдержал проверку на прочность. Меж тем Сильвестр, выдержав достойную Качалова паузу, мрачно отчеканил жестким, будто забивающим энергетические гвозди тоном:
Если кто-то здесь полагает, что от его желания что-то зависит, то этот кто-то очень сильно ошибается. Здесь решения принимаю я. И мне глубоко насрать, — этот глагол Гарин позволил себе не без злого удовольствия выделить, — на то, что вы считаете, полагаете и какого мнения придерживаетесь. В гостиной останутся Юсупов, Буров и я. Остальные удаляются на второй этаж в гостевые комнаты. И делают это быстро и молча!
Дальнейшее явилось следствием того, что Клим для себя именовал "магией воли", которая обеспечивала им с Силей совершенно разные формы существования. Буров умел добиваться от людей многого, используя деликатные, кропотливые и долгоиграющие методы. Гарин без лишней рефлексии мог одним махом привести окружающих к общему знаменателю.
Дамы недовольно, но поспешно, точно стайка гусей, двинулись к лестнице. Впереди шествовала "весьма потрепанная, но непобежденная" Эльвира. Освобожденная "женщина Востока", способная в иные моменты не то, что коня, а целый табун на скаку остановить, в данный момент спасовала перед младшим братом. За ней, тихо перешептываясь, поднимались Нона и Марго, — тоже не самые смирные женщины на планете. Чуть поодаль, сохраняя дистанцию, скользила надежно испуганная Лизхен. Завершала процессию Дольская. Делала она это по-королевски неторопливо и вальяжно, сопровождая отступление иронической улыбкой и даже на прощание изобразив в сторону Клима укромный воздушный поцелуй. Бурова прошиб холодный пот: к чему эта неуместная клоунада?! Почему Ида насмехается над ним? У него шевельнулось абсурдное подозрение, что она в курсе, кто стащил пресловутый диск. Мол, Климушка, знаю, но молчу. С Дольской все станется. Ида и корпоративный шпионаж, наверное, совместимы. Но куда лучше Идочка сочетается с блефом. Похоже, не зря вертится у Клима в голове назойливая песенка! Говорят, это признак невысказанной мыслеформы…
— Ну вот и дышать легче стало! Садись, Клим, что застыл, как столб! — угрюмо бросил Гарин.
Буров нерешительно сел на стул у окна. Требовалась короткая передышка перед новыми «открытиями». Бессмысленно уговаривать себя не думать о "белой обезьяне", чью функцию с успехом присвоила госпожа Дольская, однако на повестке дня беглец Рома. Клим накалялся от любопытства и нетерпения: должно же сейчас хоть что-нибудь проясниться! Если, конечно, Квасницкий по ходу не раздумает предстать пред очами босса. И тогда предстоит погоня. Долгожданный адреналин, разминка затекших членов…