— О том, что мы имеем. О некоторых деталях — таких, как характер перелома, положение трупа…
В общем, это технические подробности, в которые я предпочитаю вас не посвящать, но которые приводят нас в некоторое недоумение. Другими словами, разумные сомнения.
— Это просто смешно.
— Я почти согласен с вами. — Мексиканские усы сочувственно обвисли. — Но, если эти сомнения получат подтверждение, сложится совершенно иная картина: профессор Ортега был убит ударом в затылок… После чего его могли, раздев, перенести в ванну и включить воду, чтобы имитировать несчастный случай… В настоящий момент проводится еще одно врачебное обследование, поскольку есть вероятность, что покойный получил не один, а два удара: первый — чтобы свалить его, второй — чтобы убедиться, что он мертв. Разумеется, — Фейхоо откинулся на спинку стула и, сложив руки, кротко взглянул на девушку, — это не более чем гипотеза.
Хулия продолжала смотреть на своего собеседника, как человек, чувствующий, что над ним зло подшутили. Ее мозг отказывался воспринять услышанное, непосредственно соотнести Альваро с тем, о чем говорил инспектор Фейхоо. Какой-то голос внутри нее самой нашептывал, что, несомненно, тут просто произошла ошибка, путаница; наверняка ей рассказывают о ком-то другом. Ведь это же абсурд — представить себе Альваро — того самого, которого она так хорошо знала, — убитым, как кролик, ударом в затылок, голым, с открытыми глазами, под льющейся из душа ледяной струей. Это просто глупо, этого не может быть… Она мысленно спросила себя: интересно, успел ли сам Альваро отметить, насколько нелепо все происходящее.
— Давайте попробуем представить себе на мгновение, — заговорила она после недолгого раздумья, — что эта смерть не была случайной… У кого могли быть причины, чтобы убить его?
— Очень хороший вопрос, как говорят в кино… — Полицейский прикусил нижнюю губу, придав лицу выражение профессиональной осторожности. — Откровенно говоря, даже не представляю себе, у кого бы могли иметься такие причины. — Он сделал короткую паузу и устремил на Хулию безмятежно-честный (слишком уж честный, чтобы быть искренним) взгляд, как бы говоря: вот, смотрите, я раскрываю перед вами все свои карты. — Вообще-то я надеюсь на ваше сотрудничество в этом вопросе.
— На мое? Почему?
Инспектор нарочито медленно окинул взглядом всю ее, с головы до ног. Его любезность исчезла, а в глазах читался некий едва скрытый грубоватый интерес, намекающий на возможность причастности Хулии к происшедшему.
— Вы находились в определенных отношениях с покойным… Прошу простить, но моя служба налагает некоторые неприятные обязанности. — Однако, судя по самодовольной усмешке, пробивавшейся сквозь густые усы, в этот момент упомянутые обязанности не казались ему слишком уж неприятными. Инспектор сунул руку в карман, извлек коробок спичек с названием известного ресторана на этикетке и движением, претендующим на галантность, поднес огонек к сигарете, которую Хулия только что сунула в рот. — Я имею в виду ваш… вашу… та… историю. Я не ошибся — она действительно имела место?