Никто не проехал мимо них, никто не видел, как они выкатили из-под дома корзину и погрузили ее на старую детскую тележку Хилли. Вечер был душный, в темном небе полыхали зарницы, вдалеке изредка грохотал отдаленный гром. Хозяйки убирали подушки с садовой мебели, выключали оросители, звали домой загулявших кошек и детей.
Вообще-то они с Харриет должны были сейчас быть в кино, — отец Хилли даже дал им денег на билеты. Харриет всю вторую половину дня провела в комнате Хилли (небывалый случай!), сидела на ковре, поджав ноги, пока они обсуждали, что им делать с коброй. Корзина была слишком большая — ни у Хилли, ни у Харриет дома ее не спрятать. После долгих обсуждений они решили отвезти ее на заброшенную дорогу к западу от города, недалеко от Лайн-Роуд.
Всего в двух кварталах от Хай-стрит начинались заброшенные районы: пустые депо, заросшие травой участки земли, где там и сям были расставлены плакаты «Продается» и «Частная территория — не входить».
В Александрии делали остановку всего два пассажирских поезда: первый, проходящий из Чикаго в Новый Орлеан, останавливался в 7:14 утра, а затем в 8:47 вечера этот же поезд делал здесь остановку на обратном пути. Шаткая, облупленная будочка, в которой продавали билеты, сейчас была темна, билетерша должна была прийти только через час. Вместо платформы вдоль рельсов был положен дощатый настил.
На этом месте асфальтовая дорога кончалась. Где-то лаяли собаки — судя по голосу, большие псы, — но, к счастью, не близко. Харриет и Хилли осторожно перекатили тележку на гравий, бросили последний взгляд на город — их собственный район можно было узнать по яркому освещению — и, решительно повернувшись спиной к цивилизации, покатили свою добычу через огромный пустырь к дальнему лесу.
Раньше они, бывало, играли в этих местах на заброшенной дороге, но, сказать по правде, лес пугал их обоих, уж слишком он был густой, неподвижный, тихий. Тропа, ведущая через него, почти совсем заросла; густая, вязкая тишина нарушалась лишь гудением комаров да редким вороньим карканьем — другие птицы тут не водились. Говорили, что долгое время в лесу скрывалась банда беглых преступников, впрочем, ни Хилли, ни Харриет тут в жизни никого не встречали.
Гравий глухо потрескивал под колесами тележки. Тучи комаров вились над ними, — похоже, что бутылка антикомариного средства, которую они на себя вылили, никак на них не действовала. Становилось все темнее, но, хотя Хилли взял с собой фонарик, им почему-то не хотелось обнаруживать свое присутствие.
Тропинка сузилась настолько, что почти исчезла, впереди слышалось жужжание мух, и вдруг оба почувствовали сладковатый, гнилостный запах тухлятины.