«Но ведь он не знает ни хрена, — вдруг пришло в голову Дэнни. — Откуда ему знать? Он ведь даже не водит машину».
— А ведь ты-то знаешь про это, братец, — хитро прищурившись, сказал Фариш и хрустнул шеей. — Тебе-то все это известно.
«Так больше не может продолжаться, — сказал себе Дэнни. — Я должен это прекратить».
Да, ему надо выспаться хотя бы пару дней, а потом взять себя в руки и бежать из города, а этот обдолбанный придурок пусть сидит тут на земле, крутит отверткой в тостерах и болтает о радиоволнах и прочей ерунде. Но в голове у Дэнни все кружилось, давление падало, ему было дурно. Он пропустил свою ежечасную дозу, и теперь сердце его билось то часто-часто, то замедляясь настолько, что он начинал бояться, как бы оно вообще не остановилось. Спиды — «скорость». Остановишься — смерть! Он закрыл глаза и немедленно увидел картинку: он сам лежит на кровати у себя в комнате, слабый, беспомощный, а к нему подбирается Фариш с кухонным ножом в руке, заносит его над ним…
— Нет, нет! — закричал он и открыл глаза.
Здоровый глаз Фариша ввинтился ему в голову со свирепостью электродрели. Какое-то время они просто смотрели друг на друга. Потом Фариш бросил:
— Что ты сделал со своей рукой?
Дэнни вытянул перед собой дрожащие руки. Большой палец был весь покрыт запекшейся кровью там, где он оборвал сломавшийся ноготь.
— Следи за собой, брат, — медленно сказал Фариш.
На следующее утро ровно в восемь Эдди, в строгом темно-синем костюме, приехала, чтобы забрать мать Харриет и отвезти ее в город на встречу с юристом. Она предупредила Шарлот о встрече за три дня и поэтому сейчас явно разозлилась, что дочь оказалась не готова к выходу. Тонкая, прямая как солдат, она стояла в прихожей, отказываясь присесть, и нетерпеливо постукивала носком туфли об пол, хмуря четкие брови и неодобрительно прищелкивая языком: цк-цк-цк. Ее щеки были бледны от пудры, на губах алела помада, которую Эдди обычно использовала только для походов в церковь. Костюм, приталенный, с удлиненным пиджаком, был элегантен в старомодном стиле и (как заметила когда-то Либби) придавал ей сходство с миссис Симпсон, вышедшей замуж за английского короля.
Харриет лежала на ковре у ног Эдди и смотрела на бабушку гипнотическим взором.
— Ну почему мне нельзя поехать с вами? — в который раз повторила она.
— Во-первых, — отчеканила Эдди, глядя куда-то поверх головы Харриет, — нам с твоей матерью надо кое-что обсудить.
— Да я не буду вам мешать!
— Во-вторых, — Эдди обратила свои пронзительно зеленые глаза на внучку и вдруг нахмурилась, словно только что заметила ее. — Во-вторых, ты не одета для того, чтобы куда-то идти. Посмотри на себя, ты же грязная как свинюшка. Я советую тебе