— Моя, — повторил Кертис. Он несколько раз ткнул себе пальцем в грудь.
— Твоя, твоя, — настороженно произнес мистер Дайл. — Это твоя цель, Кертис, мы это поняли.
Он положил бумагу на стол и оглянулся на класс. В это время Кертис опять подскочил к столу, схватил свою работу и сунул ее в лицо мистеру Дайлу, улыбаясь с таким видом, как будто ждал от него похвалы.
— Спасибо, Кертис, — сказал мистер Дайл и помахал рукой в сторону пустого стула, — ты можешь сесть. Садись, говорят тебе, а я хочу всем объяснить…
— А-пи!
— Кертис, что я тебе сказал?
— А-пи моя! — взвизгнул Кертис. К ужасу мистера Дайла, он начал трястись всем телом, повторяя: —А-пи моя! А-пи моя! А-пи моя!
Потрясенный мистер Дайл оглядел класс, потом посмотрел на бумагу. Начирканные на ней каракули ничего ему не сказали.
Кертис несколько раз моргнул и осторожно взял мистера Дайла за руку. Для монголоида у него были необыкновенно длинные ресницы.
— А-пи рака, — нежно сказал он.
— Интересно, какая у Кертиса была цель? — спросила Харриет раздумчиво, когда они с Хилли вместе брели домой. Низкие каблучки ее воскресных лаковых туфель весело цокали по мокрому асфальту. Ночью прошел ливень, и тротуар был весь покрыт унесенными с лужаек пучками скошенной травы и помятыми лепестками цветов, слетевших с окрестных кустов и деревьев.
— Я имею в виду, — продолжала Харриет, — есть ли у него вообще цель?
— Ну, у меня-то была цель — хорошенько поддать мистеру Дайлу! — с чувством сказал Хилли.
Они повернули на Джордж-стрит, по обеим сторонам обсаженную огромными деревьями грецкого ореха. Их темно-зеленая, промытая дождем листва, переливалась на солнце. Пчелы жужжали в зарослях жасмина и в розовых кустах, растущих перед живыми изгородями из лавра. Тяжелый, пьянящий запах магнолий проникал в головы, дурманил, клонил ко сну. Постепенно становилось все жарче.
Харриет, не отвечая, шла по тротуару, нарочно громко стуча каблуками. Она заложила руки за спину, думая о своем.
Чтобы поддержать разговор, Хилли закинул голову назад и издал свой лучший «дельфиний» свист.
— Его называли Флиппер, Флиппер, — пропел он вкрадчивым голосом, имитируя мистера Дайла. — Он плавал быстрее ветра…
Харриет одобрительно хмыкнула. Из-за противного смеха с тонким присвистом и характерного бугра на лбу они давно уже прозвали мистера Дайла дельфином Флиппером.
— А что ты написала? — спросил Хилли. Он с облегчением снял свой ненавистный воскресный пиджак и теперь размахивал им в воздухе, разгоняя мух. — Это ты поставила черную метку?
— Ага.
Хилли просиял. Он обожал Харриет за абсолютную непредсказуемость и загадочность. Он не мог толком объяснить, почему ее поведение вызывает у него такое восхищение, но сердцем чувствовал, что Харриет — крутая девчонка. Ее работа очень расстроила, даже немного напугала мистера Дайла, особенно после выступления Кертиса. Он несколько раз растерянно моргнул, когда мальчишка на задней парте развернул работу, на которой не было ничего, кроме черного кружка посередине страницы.