– Ты наверняка найдешь хорошего парня, который будет носить тебя на руках, – принялся успокаивать ее Говард, восхищенно глядя на ее прекрасный профиль и длинные пушистые волосы. – Взять хотя бы Дэвида…
– Дэвида? – Мэгги рассмеялась, чем выдала свое нервное напряжение. – Он относится ко мне всего лишь, как… как к еще одной горничной.
– А ведь он тебе нравится, не так ли? – задумчиво спросил Говард, убирая руку с ее плеча. – Уже успела влюбиться?
– Вовсе нет! – Щеки Мэгги моментально приобрели пунцовый оттенок.
– Я же вижу, что нравится! – рассмеялся Говард. – Не нужно на меня так смотреть. Могу поклясться, если хочешь, что я никому не расскажу о твоем секрете. Однако разве плохо, что ты влюбилась?
– Я не влюбилась, – снова возразила Мэгги. – Еще нет… Но Дэвид… Он особенный. Возможно, именно поэтому меня так к нему тянет. Да, наверное, все дело в новизне. Никто не обращался со мной так, как он. Все мои парни… они были такими грубыми. А мне не хватает тепла.
На колени ее капнули слезы. Говард с удивлением смотрел, как на джинсах Мэгги расплываются мокрые пятна.
– Не надо, – сказал он на удивление нежно и вытер ей глаза своим платком. – Не плачь. Нет никакого повода для слез.
– Ты так думаешь? – Мэгги улыбнулась. – Но я слишком взрослая, чтобы верить в сказки.
– Ну что ты! Разве я прошу тебя жить в сказке? Мы в реальности, детка! – весело сказал Говард. – Однако даже она может оказаться приятной. Знаешь, я бы с удовольствием предложил тебе руку и сердце сам, однако я понимаю, что не смогу сделать тебя счастливой. Дэвид прав: я бабник. Я буду тебе изменять, потому что не смогу иначе. А вот он – нет. Вы просто созданы друг для друга. Именно поэтому я совсем не пытаюсь ухаживать за тобой.
Мэгги рассмеялась, и ее слезы окончательно высохли. Она посмотрела на окна дома и заметила шевельнувшуюся занавеску на втором этаже.
– Кажется, за нами наблюдает мистер Гриффитс, – поморщилась Мэгги.
– Как он к тебе относится?
– Я ему совершенно не понравилась. Впрочем, как и он мне. Старая размазня! И, кстати, он совсем не выглядит смертельно больным. В нем столько злости, что она будет поддерживать его силы еще много-много лет. А вот похудеть ему не помешало бы.
– В этом-то вся и проблема! – шепотом заговорил Говард. – У старика больное сердце, желудок и почки… Короче, он разваливается именно от своего обжорства. Доктора прописали ему диету, но Руперт отказался ей следовать. Сказал, что у него и так слишком мало радостей в жизни, чтобы еще и лишать себя возможности вкусно поесть.
– А где его жена, мать Дэвида?