— Эта ошибка могла стоить женщине жизни.
— Но ведь не стоила.
— Вы хотите сказать, что такие ошибки допустимы? — Фосси рассмеялась. — Неужели так трудно установить, что человек жив?
— Труднее, чем вам кажется, — огрызнулась Маура.
— Выходит, вы их защищаете.
— Я передала вам свое заявление. Я не могу комментировать действия других служб.
— Доктор Айлз! — Это снова был репортер из «Бостон Трибьюн». — Вы сказали, что установить факт смерти не всегда легко. Я знаю, что подобные ошибки совершались и в других моргах страны. Не могли бы вы просветить нас: почему иногда бывает трудно определить, жив человек или мертв? — Он говорил уважительным и спокойным тоном. Это был не вызов, а вдумчивый вопрос, заслуживающий ответа.
Она пристально посмотрела на репортера. Увидела умные глаза, взъерошенные ветром волосы, аккуратную бородку и вдруг подумала, что он напоминает моложавого профессора колледжа. С такой внешностью можно разбить сердце не одной студентки.
— Как ваше имя? — спросила она.
— Питер Лукас. Я веду колонку в «Трибьюн».
— Я побеседую с вами, господин Лукас. И только с вами. Проходите.
— Постойте! — запротестовала Фосси. — Многие из нас ожидали гораздо дольше.
Маура смерила ее ледяным взглядом.
— В данном случае, госпожа Фосси, Бог подает не тому, кто рано встает. А тому, кто вежлив. — Она отвернулась и направилась к зданию. Репортер из «Трибьюн» последовал за ней.
Ее секретарь Луиза говорила по телефону. Зажав трубку рукой, она шепнула Мауре с оттенком отчаяния в голосе:
— Телефон не смолкает. Что им говорить?
Маура положила перед ней на стол копию своего заявления.
— Отправляй всем по факсу.
— Это все, что мне нужно делать?
— Не соединяй меня ни с кем из журналистов. Я согласилась поговорить с господином Лукасом и больше ни с кем. Я не буду давать других интервью.
Луиза окинула взглядом репортера, и по выражению ее лица нетрудно было прочитать: «Я вижу, вы выбрали самого симпатичного».
— Это не займет много времени, — сказала Маура.
Она провела Лукаса в свой кабинет и закрыла дверь. Указала ему на стул.
— Спасибо, что согласились побеседовать со мной, — поблагодарил ее журналист.
— Там, на улице, меня не раздражали только вы.
— Но это не значит, что я вообще не вызываю раздражения.
Она слегка улыбнулась этому замечанию.
— Это всего лишь стратегия самовыживания, — объяснила она. — Может, если я дам вам интервью, добычей для них станете именно вы. Они оставят меня в покое и начнут преследовать вас.
— Боюсь, это не сработает. Они все равно от вас не отстанут.
— Есть столько всего интересного, о чем вы могли бы написать, господин Лукас. Почему вы выбрали именно эту историю?