— Джо…
Раздался щелчок, затем длинный гудок.
Стилман посмотрел на Хейдера.
— Мы не можем посылать гражданских. Заложников станет больше.
— Он сказал, что сначала отпустит двоих, — сказал Габриэль.
— Вы верите этому?
— Одной из них может оказаться моя жена.
— Откуда мы знаем, согласится ли этот репортер?
— Сделать самый громкий репортаж в своей жизни? Ни один журналист не упустит такую возможность.
— Думаю, здесь интересен другой вопрос, на который пока нет ответа, — заметил Барсанти. — Кто такой этот Питер Лукас, черт возьми? Журналист «Бостон Трибьюн»? Почему именно он?
— Давайте позвоним ему, — предложил Стилман. — Возможно, он знает.
«Ты жива. Ты должна быть жива. Я бы знал, почувствовал бы, если бы это было не так».
Разве нет?
Габриэль сидел на диване в кабинете Мауры и, обхватив голову руками, пытался думать о том, что еще можно предпринять, но страх заглушал всякую логику. В морской пехоте ему удавалось сохранять хладнокровие даже под пулями. Сейчас он не мог сосредоточиться, его преследовал образ убитого охранника, чей труп он недавно видел на секционном столе.
«Говорил ли я когда-нибудь, как сильно я тебя люблю?»
Он не заметил, как открылась дверь. Только когда Маура села в кресло напротив и поставила на кофейный столик две чашки, он поднял голову. «Какая она собранная, уравновешенная», — подумал Габриэль, глядя на Мауру. Как не похожа она на его дерзкую и темпераментную жену. Такие разные женщины и тем не менее сумели подружиться. Это оставалось для него загадкой.
Маура показала ему на кофе.
— Вы ведь любите черный?
— Да. Спасибо. — Он сделал глоток, потом отставил чашку. Кофе ему совсем не хотелось.
— Вы обедали? — осведомилась она.
Он потер руками лицо.
— Я не голоден.
— Вид у вас измученный. Я принесу вам одеяло, может, вы захотите немного отдохнуть.
— Я все равно не усну. Пока не вызволю ее оттуда.
— Вы дозвонились ее родителям?
— О Боже! — Он покачал головой. — Это было испытанием. Самое трудное — убедить их в том, что нужно держать информацию в тайне. Они не могут приехать сюда, не могут позвонить своим друзьям. Не знаю, может, лучше было бы не говорить им?
— Риццоли из тех, от кого нельзя что-либо скрывать.
— Но вряд ли они умеют держать язык за зубами. А если информация просочится, это убьет их дочь.
Какое-то время они сидели молча. Тишину нарушало лишь шипение кондиционера. Со стен смотрели гравюры с изображением цветов в изящных рамках. Кабинет был отражением характера хозяйки — аккуратной, педантичной, интеллектуальной.
— Джейн никогда не сдается, — тихо произнесла Маура. — Мы оба это знаем. Она сделает все возможное, чтобы выжить.