Девушки с удивлением разглядывали хозяйку, а та хватала метлу и, больше пыля, чем подметая, начала метаться по цеху, потом, бросив её посередине, захватила недоделанное пальто и давай бешено строчить, да так ровно, что все сгрудились вокруг неё, а она голову поднимает, что-то щебечет и требует, но как-то по-новому, совсем неубедительно, чтобы портнихи немедленно возвращались к машинам. И вот уже пальто дошито, новые выкройки сложены в папку, и сто страниц о Мадонне прочитаны, а долгожданного звонка всё нет. Марина посмотрела в окно, и ей стало мерещиться, что за ней следят. «Должно быть, Михаил!» — загорелась радостная мысль, почти что убеждённость.
Она выбежала на улицу — кирпичная стена, ещё стена, арка, и никого нет, только хмурое небо, кошка жалостно мяучит, и под ложечкой сосёт. Марина постояла немного, вдыхая холодный, царапающий лёгкие воздух, и вернулась в притихшее ателье, работницы давно ушли. Она вдруг вспомнила, что забыла позвонить бухгалтеру, было уже одиннадцать, но она всё же набрала номер телефона:
— Алло, Ира.
— Да, — вытек из трубки счастливый пьяный голос. — Маринка, как я рада тебя видеть, то есть слышать!
— Ты почему на работу не являешься?
— Маринка, запила!
— Честно! Но мне на это наплевать! Чтобы завтра же была, а то уволю!
— Ой, Маринка, завтра буду, но ты меня не пугай. Всё равно тебе без меня никуда — птица небесная живёт в поднебесье, а червяк ползает под землёй.
— Дорогая моя Ира, обычно стадия опьянения с использованием русского фольклора стремительно переходит в буйную драку.
— Доверяй интуиции! Ну, пока, рыбка золотая.
— Дура!
Послышались гудки, Марина злобно посмотрела на трубку, быстро набрала номер телефона, оскорбления так и клокотали, капая с кончика языка. Ей захотелось оплевать Ирину гневными словами, измазать бранью, лишить сна, раздавить эту пьяную гадину, но, подумав секунду, она бросила трубку. Сейчас бухгалтер ей необходим, к тому же Ира — человек в высшей степени добродушный, да и специалист неплохой, только пьёт, а когда пьёт, становится неуправляемой, а пьёт она часто. Сука! Блядь! Циррозная печень! Вошь ядовитая! Склизкая погань! Сдохни!
Чтобы не думать о плохом, она взяла другое пальто и распластала на швейной машине. Сначала её движения были нервными и неуклюжими, потом всё сосредоточеннее и быстрее, внимание сужено до убегающей строчки, она, как поезд, мчится прочь от волнений.
На следующий день Наташа нашла её на полу. Целых два пальто были сшиты аккуратнейшим образом, а бледная, со слинявшим макияжем Марина спала, растянувшись на досках и укрывшись одним из них.