Марина плюхнула тряпку в таз, поднялась на шестой этаж, позвонила в дверь. Никто не ответил, но ей показалось, что она слышит какие-то звуки.
— Вы меня заливаете! — на всякий случай крикнула она и позвонила ещё раз, но никакого ответа не последовало.
Умывшись, она намазала лицо жирным кремом, легла в кровать — натруженные руки гудели, ноги сводила судорога, нервная дрожь напоминала о многодневной усталости, перешедшей в привычку. Марина зажгла свет, достала пачку сигарет, вставать было лень, поэтому, вытащив из пачки сигареты, она стряхивала пепел в пустую коробку. Её опять настигли воспоминания — впервые она увидела Бориса, когда он, стоя на перроне, провожал жену и восьмилетнюю дочь. Они уезжали на несколько месяцев: не хватало зарплаты, а в деревне под Вологдой, там жили родители жены, было легче прокормить ребёнка — молоко, огород, поросята, всё свежее и парное. Он устремил свои серые глаза на девочку, которую, наверное, любил и которая такими же серыми глазами отвечала ему взаимностью. В тот момент Марине стало больно, она почувствовала жалость к этому человеку в пшеничном пальто с короткими рукавами. Нищета — привычное состояние в средней полосе России.
Через три дня они встретились на улице. Он сидел на скамейке всё в том же пальто и читал газету. Ветер трепал его волосы, чудесные волосы, пахнущие ржаным хлебом и тоской. Она подошла к нему, ей хотелось говорить с этим человеком, он казался своим, долгожданным, ей хотелось накормить его супом, связать шерстяные носки, а потом выйти замуж и нарожать кучу детей, чтобы неповадно было её бросить, уйти к другой. Она посмотрела вверх и загадала, что, если туча не накроет солнце, они будут вместе. Туча, как трусливый пёс, начала скалиться и пятиться назад, оставив солнце в покое. Марина спросила, как пройти к музею живописи. Мужчина взглянул на неё прозрачными глазами и сказал, что не знает. Она улыбнулась, он тоже. Всё началось. Были ночи, когда двое людей так близки и так одиноки. Ей впервые было хорошо, а ведь ей уже двадцать пять лет. Марине нравился его голос, который чуть пришлёпывал буквы, словно сердясь на них, а родинка над правой губой и маленький волосок… разве есть что-то, чего она не помнила и не знала? Она никогда не задумывалась всерьёз, почему её влечёт к этому человеку. Просто это было так естественно — просыпаться рядом с ним, рядом с ним завтракать, рядом с ним работать, всё рядом с ним. И она всегда запрещала себе вспоминать о другой женщине, о маленькой девочке, которая цеплялась за отца такими любящими глазами.