В толпе сновали неизвестно откуда появившиеся темные дельцы, скупали за бесценок драгоценности и старались выдумать для махновцев все новые и новые удовольствия.
Открывались картежные притоны, где проигрывались колоссальные суммы, рестораны и кафе, парфюмерные магазины и парикмахерские, появились портные "из Варшавы" и сапожники; махновцы делали маникюр, щеголяли невероятными прическами, над которыми ломали головы доморощенные "Жаны из Парижа", выливали на щегольские френчи флаконы духов.
Деньги и драгоценности пускались по ветру как пух. Махновцы не знали счета деньгам, и не прошло трех месяцев, как махновцы прогуляли, пропили всю екатеринославскую добычу. Постепенно предусмотрительные дельцы стали покидать махновскую столицу, закрывая магазины и кафе. Угар проходил. Наступали серые, унылые будни.
К этому времени и Махно стал уставать от радостей семейной жизни. Мечты о собственном хуторе потускнели. Махно все больше и больше начали раздражать те похвалы, которые расточались советской прессой атаману Григорьеву.
"Григорьев взял Херсон…" "Григорьев взял Одессу…" "Григорьев победил Антанту…"
Имя Григорьева пользовалось огромной популярностью. Григорьев – революционный герой. Махно видел, что на небе гражданской войны взошла новая яркая звезда, в лучах которой меркнет его слава.
Махновцы, разгруженные от екатеринославской добычи, не желающие итти на простой, случайный грабеж, все назойливей и нетерпеливей указывали Махно на Григорьева и даже промеж себя поговаривали о том, что пора итти к новому атаману…
Перед Махно встал вопрос: чем и как удовлетворить непомерно разросшиеся аппетиты своей шайки? Нужен был какой-то выход, иначе от него уйдет к опасному конкуренту все, что есть лучшего в шайке. И Махно задумал коварный план: спровоцировать Григорьева на совместное выступление против советской власти.
Этим Махно достигал двоякой цели: уничтожал соперника и завладевал его богатой одесской добычей, о которой день и ночь бредили махновцы.
И вот, Махно посылает к Григорьеву своих "дипломатов" – Козельского и Колесниченко, с которыми передает атаману свой братский привет и вместе с тем порицание за отступничество от "подлинных заветов революции".
Махновские "дипломаты", встреченные с торжественной помпой "двором" Григоьева, с успехом выполнили возложенную на них миссию. Они легко сговорились с легкомысленным Григорьевым, который и сам не раз, до приезда махновской делегации, задумывался над тем, что ему пора разойтись с большевиками, которые не оценили его "заслуг перед революцией" и, по распоряжению "какого-то актера Домбровского", выгнали его вон из Одессы.