Ханна встала передо мной, как живая. Умная, несчастная, удивительная. И заботливая, слишком заботливая.
— У нее был непростой характер.
— Да, — кивнула Урсула. — Я так и поняла.
— Одна из сестер вышла замуж за американца, верно? — спросила Руфь.
Я с удивлением взглянула на дочь. Иногда мне казалось, что не знать ничего о Хартфордах — дело всей ее жизни.
Она перехватила мой взгляд.
— Я тут почитала кое-что.
Руфь в своем репертуаре — какой бы неприятной ни была встреча, к ней все равно надо как следует подготовиться.
— Вышла замуж сразу после войны, — повторила она. — Которая из них?
— Ханна.
Ну надо же. Неужели я произнесла это имя вслух?
— А вторая сестра? — продолжала выпытывать Руфь. — Эммелин? Она нашла себе мужа?
— Нет, — ответила я. — Хотя была помолвлена.
— И не раз, — добавила, улыбаясь, Урсула. — Никак не могла выбрать мужчину своей жизни.
Да нет, выбрала. Еще как выбрала.
— Думаю, мы так никогда и не узнаем точно, что случилось в тот вечер.
— Скорее всего.
Жесткие туфли неприятно врезались в ноги. К вечеру ступни отекут, Сильвия станет ахать и предлагать ножные ванны.
Руфь выпрямилась на стуле.
— Но вы-то, мисс Райан, вы-то знаете, что случилось? Вы же снимаете по этой истории фильм.
— В общем и целом — да, — согласилась Урсула. — Моя прабабушка была в ту ночь в Ривертоне — сестры Хартфорд приходились ей родней по мужу, и эта история стала чем-то вроде семейной легенды. Прабабушка рассказывала ее бабушке, бабушка — маме, а мама — мне, много-много раз. Мне не надоедало, я всегда знала, что когда-нибудь сниму по ней фильм. — Она улыбнулась, пожала плечами. — Однако, как и в каждой истории, в этой есть белые пятна. Я провела настоящее расследование, читала газетные статьи и полицейские рапорты, но там все как-то не до конца, будто под цензурой. Мне так показалось. К несчастью, обе свидетельницы самоубийства тоже давно умерли.
— Не слишком-то веселая история для кино, — заметила Руфь.
— Нет, нет, это именно то, что надо, — запротестовала Урсула. — Восходящая звезда британской литературы убивает себя на берегу мрачного ночного озера в разгар празднества. Единственными свидетелями становятся две очаровательные сестры, которые с тех пор не разговаривают друг с другом. Одна — его невеста, вторая, по слухам — любовница. Ужасно романтично!
Тяжелый комок в животе чуть-чуть разошелся. Выходит, она знает только официальную версию. И правда, почему это мне взбрело в голову, что будет иначе? А главное — что за странная преданность заставляет меня хранить молчание? Как будто после стольких лет все еще важно, что скажут люди!