— Не говори ерунды, Дэвид, — потребовала Ханна.
— Какой именно? — уточнил тот. — Что война не для женщин и стариков или что ты рвешься на фронт?
— Ты знаешь, что от меня было бы не меньше пользы, чем от тебя. Ты сам говорил, что я хорошо разбираюсь в стратегии…
— Это не игра, Ханна, — резко сказал Дэвид. — Это война. С настоящим оружием, настоящими пулями и настоящим врагом. Это уже не выдумка и не твоя прихоть.
Я затаила дыхание — Ханна выглядела так, будто получила пощечину.
— Нельзя всю жизнь прожить в придуманном мире, — продолжал ее брат. — Ты не сможешь провести остаток своих лет, сочиняя приключения, описывая несуществующие подвиги, изображая вымышленных героев…
— Дэвид! — крикнула Эммелин; она переводила взгляд с него на Робби, ее нижняя губа дрожала. — А как же правило первое: Игра — это секрет?
Дэвид обернулся к ней, его лицо смягчилось.
— И правда. Я забыл. Прости, Эмми.
— Ведь секрет же, — прошептала она. — Мы же договорились.
— Конечно, секрет, — подтвердил Дэвид и взъерошил волосы Эммелин. — Ну хватит, не переживай. — Он наклонился и снова заглянул в коробку с игрушками. — О! — воскликнул он. — Глядите, кого я нашел! Это же Мэйбл.
Он поднял стеклянного нюренбергского ангела с благочестивым восковым личиком, с крыльями из стеклянных нитей и в гофрированном золотом облачении.
— Она тебе всегда больше всех нравилась. Давай я посажу ее на верхушку.
— А можно мне? — вытирая глаза, попросила Эммелин, не желавшая, несмотря на обиду, упускать такую возможность.
Дэвид с заметной скованностью посмотрел на Ханну.
— Что скажешь? Есть возражения?
Ханна холодно, с неприязнью глядела на него.
— Ну пожалуйста! — просила Эммелин. Она вскочила на ноги — вихрь юбок и оберточной бумаги. — Вы всегда сажаете Мэйбл, мне еще ни разу не разрешили. Я уже доросла!
Дэвид притворно задумался.
— Сколько тебе лет?
— Одиннадцать.
— Одиннадцать… Почти двенадцать.
Эммелин с готовностью закивала.
— Ладно, — решил наконец Дэвид и кивнул Робби: — Поможешь?
Вдвоем они подтащили к елке лестницу и установили ножки на полу, сплошь засыпанном оберточной бумагой.
— Ого! — захихикала Эммелин, забираясь по ступенькам с ангелом в руке. — Я лезу, прямо как Джек по бобовому стеблю.
На предпоследней ступеньке она остановилась и вытянула руку с ангелом к верхушке елки, которая заманчиво покачивалась все еще довольно далеко от нее.
— Вот вредная, — пропыхтела Эммелин и посмотрела вниз, на три задранных к ней лица. — Почти достала. Еще немножко.
— Осторожней, — предупредил Дэвид. — Тебе там есть за что уцепиться?
Эммелин протянула свободную руку и схватилась за неустойчивую еловую лапу, потом взялась за соседнюю второй рукой. Медленно-медленно подняла левую ногу и поставила ее на верхнюю ступеньку.