— Ничего страшного, — напряженно ответил Робби и отбросил с лица прядь волос. — С тех пор, как умерла мама, отец пытается меня приручить.
— А вы? — спросила Эммелин.
— А я не хочу, чтобы меня приручали. Особенно он.
— А зачем он это делает? — не отставала Эммелин.
Робби грустно улыбнулся:
— Отец долго пытался забыть о моем существовании, а теперь вдруг сообразил, что ему нужен наследник. Жена, видимо, не смогла подарить ему сына.
Эммелин переводила непонимающий взгляд с сестры на брата.
— Вот Робби и собрался на войну, — подытожил Дэвид. — Чтобы отвязаться.
— Сочувствую, — нехотя выдавила Ханна.
— И я, — поддержала Эммелин, ее детское личико выражало искреннюю жалость. — Вы, наверное, очень тоскуете по маме. Я, например, страшно тоскую по своей, хотя совсем ее не помню.
Наступила тишина. Потом Робби, не поднимая головы, сказал:
— Мне кажется, будто я был в нее влюблен. Странно, да?
— Да нет, — отозвалась Ханна.
Эммелин вздохнула:
— А теперь вы идете на войну, чтобы оказаться подальше от жестокого отца. Прямо как в книжке.
— В мелодраме, — сказала Ханна.
— Нет, в романе, — горячо возразила Эммелин. Она развернула очередной сверток, и на колени ей высыпалась куча самодельных свечей, наполнивших воздух ароматом корицы.
— Бабушка говорит, что долг каждого мужчины — идти на войну. Те, кто остается дома, дезертиры и негодяи.
По моему телу снова побежали мурашки. Я посмотрела на Альфреда и тут же отвела глаза, встретившись с его взглядом. Его лицо пылало, в глазах светилось оскорбленное самолюбие. Совсем как тогда, в деревне. Он резко встал, уронил тряпку, а когда я попыталась вернуть ее, покачал головой и, не глядя мне в глаза, пробормотал что-то насчет мистера Гамильтона, который, поди, его уже ищет. Я беспомощно глядела, как он спустился по лестнице и выскользнул из библиотеки, незамеченный младшими Хартфордами. Ну почему я такая несдержанная?!
Отвернувшись от елки, Эммелин посмотрела на Ханну:
— Бабушка разочаровалась в Па. Считает, что ему на все наплевать.
— Ей не в чем разочаровываться, — отрезала Ханна. — А Па вовсе не наплевать. Если бы он мог, он в ту же секунду оказался бы на фронте.
В комнате повисла тяжелая тишина, я услышала, как часто я дышу, переживая за Ханну.
— Не кидайся на меня, — надулась Эммелин. — Это не я говорю, а бабушка.
— Старая ведьма! — рявкнула Ханна. — Да Па делает для фронта все, что может!
— Ханна была бы рада пойти с нами в армию, — сказал Дэвид Робби. — Они с отцом никак не могут понять, что война не место для девиц и пожилых мужчин с больными легкими.