— Точно больше ничего не можешь мне рассказать? — прищурился Берия. — А про карту?
— Карту, которую я нашел вместе с Попугаем? Она была зашифрована, и я не смог подобрать ключа к тайнописи.
Нарком презрительно фыркнул.
— Но хоть какое место было изображено на этой карте, ты понял?
Гумилев внезапно обнаружил, что вспотел — не от жары, в тени сосен было прохладно — а от физического ощущения жестокой силы, исходившей от собеседника.
— Мне кажется, это было Закавказье. Южный берег Каспия, Арарат, возможно, северный Иран.
Где-то в глубине дома зазвонил телефон.
— Ладно, — сказал нарком, поворачиваясь к похоронному агенту. — Рафаэль, отвезешь товарища Гумилева на базу. Выдать ему одежду и накормить.
И, не дожидаясь ответа, исчез в дверях.
— Пойдемте, Лев Николаевич, — перемена в поведении похоронного агента была поразительной. Он стал улыбчив, любезен и доброжелателен. — Сейчас я отвезу вас в одно чудесное местечко.
Дальше ехали уже без прапорщиков, которых агент отпустил слабым манием руки. Доверие к Гумилеву возросло настолько, что были подняты шторки на окнах машины, и Лев смог полюбоваться пролетающими за стеклом пейзажами. Лес, речка, распаханное поле, снова лес, пологие, поросшие люпином холмы, блестящая гладь озера, полуразрушенная церквушка, покосившиеся заборы, старые, вросшие в землю домики… ЗИС проехал по раздолбанному бомбежкой, но починенному на скорую руку мосту — под колесами грохотали плохо закрепленные доски. Кроме этого моста, ни одного знака, свидетельствующего о том, что страна ведет тяжелейшую, смертельную войну, Гумилев не увидел.
С бетонки свернули на уходящую в поля грунтовку. Грунтовка нырнула в лес, попетляла между поросшими ельником холмами, и, наконец, уперлась в крашенные зеленой краской ворота с большими красными звездами.
Шофер дал гудок. Появился красноармеец с винтовкой, подошел к машине, отдал честь. Внимательно изучил протянутые документы, заглянул в салон и долго рассматривал Гумилева. Потом широко улыбнулся и снова козырнул.
— Проезжайте, товарищ полковник!
«Кто ж тут из нас полковник? — подумал Лев. Сам он был, что называется, „рядовой необученный“. Шофер вряд ли тянул выше сержанта. Оставался только похоронный агент, которого Берия назвал Рафаэлем.
Ворота раскрылись, и ЗИС медленно вкатился на территорию базы.
Официально база именовалась „С-212“. Буква „С“ означала „специальная“, однако весь личный состав называл базу не иначе, как „Синица“ или „Синичка“. Здесь действительно было много этих птах, они весело сновали по кустам и то и дело задорно перекликались друг с другом: „ци-фи“, „ци-ци-фи“. Пара синиц обитала неподалеку от домика, в котором поселили Гумилева. По утрам они слетали к открытой форточке, и деловито стучали клювиками по фанерной дощечке кормушки. Это была придумка Василия: по вечерам он крошил туда столовский хлеб, не доеденный за ужином. В комнату птицы не залетали — боялись, но по карнизу расхаживали, как по тротуару. Василий предполагал, что это муж и жена, и называл их Иван и Марья.