– подумал Чанг Хан Сан. Возможно, для Китайской Народной Республики наступят тяжёлые времена, но у него будет удовольствие увидеть гибель…
Но что это? Подобно взрывающемуся фейерверку в небе, град искр, направляющихся главным образом вниз… что это значит?..
Через шестьдесят секунд все стало ясно. Вашингтон не будет стёрт с лица Земли. Какая жалость, – подумал Чанг, – особенно если принять во внимание то, какие наступят последствия… С этой мыслью он принял душ, оделся и поехал в здание Совета министров.
* * *
– Господи боже мой, – выдохнул Райан. Первоначальные эмоции примирения со смертью и восторга от неожиданного спасения теперь проходили. Эти чувства мало отличались от тех, которые следовали бы за автомобильной катастрофой. Сначала недоверие, затем спасительные действия, которые были скорее автоматическими, чем обдуманными, затем, когда опасность миновала, обратный удар возвращающегося страха. Ты начинаешь думать о том, что произошло и осталось позади, что едва не случилось, и страх после того, как ты понимаешь, что уцелел, переходит в дрожь. Райан вспомнил, как однажды Уинстон Черчилль заметил, что не существует ничего, сравнимого с бурной радостью, когда винтовочная пуля пролетела мимо, – «в тебя стреляли, но безрезультатно» – такова была точная цитата, которую запомнил президент. Если так, то у Уинстона Спенсера Черчилля текла, должно быть, ледяная вода в его кровеносной системе, или у него было поразительное самообладание, большее, чем у этого американского президента.
– Ну что ж, надеюсь, что это была единственная баллистическая ракета, – заметил капитан Блэнди.
– Будем надеяться, капитан. У нас кончились ракеты, – сказал главный старшина Лик, закуривая сигарету, в соответствии с амнистией, объявленной президентом.
– Капитан, – сказал Райан, когда взял себя в руки, – каждый матрос, старшина и офицер на этом крейсере немедленно получает очередное воинское звание по приказу президента. Крейсеру «Геттисберг» как воинской единице объявляется Президентская благодарность с вручением почётной памятной эмблемы. Все это для начала, разумеется. Теперь, где радио? Я должен поговорить с «Никэпом».
– Вот, сэр. – Матрос передал ему телефонную трубку, соединённую с приёмным устройством. – Канал связи открыт, сэр.
– Робби?
– Джек?
– Ты все ещё вице-президент, – сказал «Фехтовальщик» «Томкэту».
– Полагаю, что пока. Боже мой, Джек, какого дьявола ты выкинул такой фокус?
– Сам не знаю. В тот момент это казалось правильной идеей. – Сейчас Джек сидел, держа телефонную трубку рукой и одновременно прижимая её плечом к щеке, чтобы она не упала на палубу. – Поступают какие-нибудь новости?