Волна отъездов была мощной. Погромы и репрессии 1881–1882 годов, майские законы в России, предписывающие изгнание евреев из одних мест и закрепление их в черте оседлости, сооружение новых гетто — все это привело к перенаселению польской части русской империи. Мендель видел, что в один только городок Броды, что в Галиции, прибыло десять тысяч беженцев с Востока. Этот потек составляют не только евреи: огромное число христиан устремляется на Запад, особенно в Америку.
Мысль об отъезде тем не менее навсегда укореняется в голове Менделя Визокера.
Его первый визит в 1889 году выпадает на Пасху. Он находит Ханну прежней. Конечно, она подросла, но в остальном не изменилась: плоская грудь, узкие бедра, очень белая кожа, которая никогда не знает загара, шапка тяжелых волос и эти необыкновенные глаза. В это время она вперемежку читает Гюго, Тургенева, Гете и даже три или четыре романа Золя, которые Мендель долго не решался дать ей: ведь это чистейшая порнография. Но он их все-таки принес, браня себя за то, что предлагает подобное чтиво еврейской местечковой девочке. Она завораживает его все больше и больше; он угадывает всю остроту одиночества, в котором она живет.
Ее брат Симон, которому исполнилось шестнадцать лет, уехал в Варшаву продолжать учебу у очень известного раввина. «Хотя он знает Писание хуже, чем я. Но он — мальчик, а я — девочка, пусть даже плоская, как доска». Портной, ее отчим, без сомнения, добряк и не такой глупый, как утверждает Ханна, терроризируемый падчерицей, раздувается от гордости, потому что ему удалось в семьдесят три года сделать Шиффре двух детей. Позднее материнство не украсило Шиффру: она совсем расплылась. Если раньше у Визокера мелькала иногда смутная мысль присоединить ее к гарему своих вдовушек, то теперь он от нее отказался; нет, Шиффра не уродлива, в ее лице что-то есть (глаз Менделя Кучера безошибочен по этой части): некая ленивая чувственность, которую было бы интересно пробудить. Но Визокера отталкивают ее безликость, готовность к подчинению: она подчинялась авторитету Натана, а после его смерти перешла без сопротивления под власть Ханны, дав себя убедить, что ей следует остаться в местечке и выйти замуж за Корзера.
Менделю совершенно ясно, что Ханна вынудила мать вступить в брак, чтобы «пристроить» ее. Она же отправила Симона в Варшаву. «Это маленькое чудовище и мною вертит как хочет, заставляя свозить ей книги со всей Польши».
Чудо произошло во время его второго приезда в 89-м, в первые дни осени. Ему тридцать лет, ей — четырнадцать с небольшим.